Рассказы о землепроходцах - [31]
Под влиянием Кириллова замысел Беринга превращался в значительное широкомасштабное предприятие. Часть отрядов будущей экспедиции должна была исследовать и нанести на карту северные берега континента. Другая часть — отправиться в Охотск, построить там суда и идти в Японию. А третьей — тоже из Охотска — предстояло направиться к берегам Америки на поиск новых земель.
Тут же, не уходя из Сената, пишет Беринг «Предложение второе. О снаряжении второй экспедиции на Камчатку для поисков северо-западных берегов Америки и исследования северных земель и берегов Сибири от Оби до Тихого океана».
Энергией и неукротимой отвагой исследователя дышат строки этого «Предложения», и чьей мысли, чьего вдохновения в нем больше — не все ли равно?
Дерзостен уже сам замысел этой экспедиции — очертить весь северо-восток континента.
Со свойственной ему энергией начал хлопотать Кириллов об организации этой экспедиции.
Интересно, что, отправив Беринга в далекий путь, Кириллов и сам организовал для себя экспедицию. В 1734 году он возглавил Оренбургскую экспедицию, которая одновременно с созданием системы укреплений вела и большие научные исследования. Как и Берингу, ему не суждено было вернуться.
Поддержка Кириллова окрылила Беринга. Уже не копеечные подсчеты волновали его, а новый дерзостный план. И не унылые колонки цифр стояли в глазах, а неведомая, манящая даль морей. Все издержки предыдущей экспедиции автоматически списывались на новую. Первая экспедиция превращалась в пролог к последующей, во время которой и будут учтены и исправлены все совершенные просчеты.
Неожиданно Беринг почувствовал, что он становится значительным лицом. Им начали интересоваться даже иностранные посланники при русском дворе. Но не радовало капитана это внимание к его скромной персоне высокопоставленных особ. Только перебравшейся в Москву Анне Матвеевне и удавалось вовлекать его в водоворот светской жизни.
Вместе с супругой Беринг попал на ужин к голландскому посланнику.
— Россия, Россия... — сказал, подходя к Берингу, хозяин. — Вы, господин капитан-командор, знаете ее значительно лучше, чем кто-либо другой.
— И тем не менее я не перестаю удивляться ей... — осторожно ответил Беринг.
— О да! Да! Это удивительная страна...
Взяв Беринга под руку, посланник увлек его в сторону от гостей.
— Я рискую, капитан-командор, прослыть за лгуна, но вы посмотрите, что здесь творится вокруг. Здешний двор проводит все дни и ночи в беспрестанных увеселениях. О делах сейчас здесь не заботится никто. Все страдает и погибает.
Беринг только тяжело вздохнул.
Бесконечное пространство земли и вод, которые вновь предстояло преодолеть ему, уже отделяло его от здешней жизни. Из бесконечной, бог знает какой дали доносился голос стоявшего рядом посланника.
Посланник между тем попросил презентовать ему добытые в плавании карты.
Беринг сделал вид, что не расслышал этой просьбы, и вскоре поспешил покинуть Москву.
5 января 1732 года наконец-то было дано указание отпустить капитан-командора Беринга из Москвы в Санкт-Петербург, а окончание счетов возложить на комиссара Дурасова и унтер-лейтенанта Петра Чаплина.
24 января Беринг был уже в Петербурге.
Явившись в Адмиралтейств-коллегию, он подал сенатский указ, коим предписывалось коллегии наградить его.
3 марта Адмиралтейств-коллегия полностью выплатила Берингу жалованье от 1 сентября 1730 года, а также и хлебное довольствие на четырех денщиков.
22 марта было принято постановление и о выдаче Берингу тысячи рублей наградных за Первую Камчатскую экспедицию.
Но вместе с торжеством пришло и беспокойство. Просыпаясь по ночам, снова вспоминал Беринг прилепившийся к бескрайнему морю Охотск, бесконечное пространство земли, лежащее за ним, и такое же бесконечное пространство океана впереди. И снова начинало мучить сомнение, не слишком ли большую ношу взваливает он на свои плечи, посилен ли будет ему этот гигантский труд. Беринг ворочался в постели, пока не просыпалась и Анна Матвеевна. Тревога, охватывавшая мужа, будила и ее. Снова и снова расспрашивала про Сибирь, и Беринг вначале неохотно, а потом увлекаясь начинал рассказывать о тамошних порядках. Анна Матвеевна слушала сосредоточенно, лишь изредка переспрашивала что-то. Анна Матвеевна, собиравшаяся поехать вместе с мужем, примеряла эти затерянные в бесконечности пространства сибирские городки на себя, как примеряют платье.
В январе 1732 года императрица Анна Иоанновна подписала указ, и в феврале тронулись в путь первые обозы экспедиции.
Беринг выезжал из Петербурга вместе с семьей.
Он не мог знать, что навсегда прощается со своим домом, подоконники которого были заставлены пахучей геранью.
Берингу перевалило уже на шестой десяток, и не в его возрасте пускаться в такой далекий и многотрудный путь, но что делать, если такая суждена ему судьба? Поместьями он так и не обзавелся, не в пример своим удачливым землякам, за все годы службы. А жить-то надо... Пенсии в те годы еще не назначали выходящим в отставку. Впрочем, разве дело только в этом? Неведомая даль манила его в путь.
Беринг не мог, конечно, догадываться о той страшной и трагичной судьбе, что была предуготовлена ему, но перед отъездом он сделал все распоряжения, которые делает человек перед смертью.
Сейчас много говорится о репрессиях 37-го. Однако зачастую намеренно или нет происходит подмена в понятиях «жертвы» и «палачи». Началом такой путаницы послужила так называемая хрущевская оттепель. А ведь расстрелянные Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие деятели партийной верхушки, репрессированные тогда, сами играли роль палачей. Именно они в 1918-м развязали кровавую бойню Гражданской войны, создали в стране политический климат, породивший беспощадный террор. Сознательно забывается и то, что в 1934–1938 гг.
Выдающийся поэт, ученый, просветитель, историк, собиратель якутского фольклора и языка, человек, наделенный даром провидения, Алексей Елисеевич Кулаковский прожил короткую, но очень насыщенную жизнь. Ему приходилось блуждать по заполярной тундре, сплавляться по бурным рекам, прятаться от бандитов, пребывать с различными рисковыми поручениями новой власти в самой гуще Гражданской войны на Севере, терять родных и преданных друзей, учительствовать и воспитывать детей, которых у Алексея Елисеевича было много.
Новая книга петербургского писателя и исследователя Н.М. Коняева посвящена политическим событиям 1918-го, «самого короткого» для России года. Этот год памятен не только и не столько переходом на григорианскую систему летосчисления. Он остался в отечественной истории как период становления и укрепления большевистской диктатуры, как время превращения «красного террора» в целенаправленную государственную политику. Разгон Учредительного собрания, создание ЧК, поэтапное уничтожение большевиками других партий, включая левые, убийство германского посла Мирбаха, левоэсеровский мятеж, убийство Володарского и Урицкого, злодейское уничтожение Царской Семьи, покушение на Ленина — вот основные эпизоды этой кровавой эпопеи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В юности душа живет, не отдавая никому отчета в своих желаниях и грехах. Что, например, страшного в том, чтобы мальчишке разорить птичье гнездо и украсть птенца? Кажется, что игра не причинит никому вреда, и даже если птенец умрет, все в итоге исправится каким-то волшебным образом.В рассказе известного православного писателя Николая Коняева действительно происходит чудо: бабушка, прозванная «птичьей» за умение разговаривать с пернатыми на их языке, выхаживает птенца, являя детям чудо воскрешения. Коняев на примере жизненной истории показывает возможность чуда в нашем мире.
Николай и Марина Коняевы провели колоссальную работу, в результате которой была описана хронология одиннадцати веков русской истории – от крещения Руси до наших дней. На каждый год истории даны самые главные события в жизни страны. Читатели впервые получат уникальный пасхальный календарь на все годы указанного периода.Богатая история великого государства не способна уместиться на страницах одного издания. Читателей ждут две весомые книги, каждая из которых самостоятельна, но полная картина сложится у обладателя обоих томов.
Салиас-де-Турнемир (граф Евгений Андреевич, родился в 1842 году) — романист, сын известной писательницы, писавшей под псевдонимом Евгения Тур. В 1862 году уехал за границу, где написал ряд рассказов и повестей; посетив Испанию, описал свое путешествие по ней. Вернувшись в Россию, он выступал в качестве защитника по уголовным делам в тульском окружном суде, потом состоял при тамбовском губернаторе чиновником по особым поручениям, помощником секретаря статистического комитета и редактором «Тамбовских Губернских Ведомостей».
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
Историческая повесть о великом русском изобретателе Ползунове.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.