Рассказы о необычайном - [91]

С этой поры он стал обязательно наведываться к Ху, едва дав пройти трем-четырем дням. Ху тоже от времени до времени появлялся в доме Чжана, и вообще у них установилось взаимное гостеприимство.

Однажды Чжан спросил лиса насчет старой колдуньи, живущей в южном городе, которая все время занималась тем, что выуживала от больных деньги, уверяя их, что она действует силою лисьего божества, так вот не знает ли он эту волшебную лисицу, поселившуюся в доме колдуньи.

– Она все врет, – отвечал Ху, – никакой там на самом деле лисицы нет.

Вскоре Чжан встал, чтобы пойти помочиться, и вдруг слышит шепот:

– Вы только что вот говорили о старухе из южного города, колдующей от имени лисицы. О ней вам ничего не известно, что она за человек, – не так ли? Мне хотелось бы сопровождать вас туда к ней и посмотреть, что там такое. Пожалуйста, не откажите замолвить словечко за меня перед хозяином, чтобы он разрешил.

Чжан понял, что ему говорит лис-слуга, и сказал:

– Ладно.

Затем, вернувшись к столу, он стал просить лиса:

– Я хотел бы взять одного или двух из ваших слуг, чтобы пойти с ними разузнать насчет этой лисьей ведуньи. Усердно прошу вас дать им соответственное распоряжение.

Лис сказал решительно, что не стоит этого делать, но Чжан заговорил еще и еще раз об этом, и тогда лис дал согласие. Когда вслед за этим Чжан вышел, то увидел, что сама собой подошла лошадь, которую, однако, словно кто-то вел. Чжан сел и поехал, а лис говорил ему по дороге:

– Вы, господин, по дороге заметите, что вам на одежду будет попадать мелкая пыль: это от нас – мы будем ехать сзади.

И так все время они разговаривали, пока не приехали в город и затем к старухе.

Старуха, увидев Чжана, вышла ему навстречу с улыбкой и сказала:

– Дорогой барин! Что это вы вдруг изволили пожаловать?

Чжан спросил ее:

– Вот я слышал, что у тебя в доме завелась какая-то особенно чудотворящая лисица, которая по твоей молитве все делает. Так это или нет на самом деле?

Старуха, сделав важный вид, отвечала ему:

– Барину не следовало бы говорить то, что мелет какой-нибудь простой человек на улице. Зачем вы вдруг так прямо и говорите: какая-то лисица? Боюсь, как бы не прогневалась Сестра-Цветочек в моем доме.

Не успела она окончить своей речи, как в воздухе появился обломок кирпича и ударил колдунью по руке. Та зашаталась и чуть-чуть не упала.

– Барин, ваша милость, за что вы ударили старуху? – спросила она его с ужасом.

– Ты никак ослепла, старая, – смеялся Чжан. – Где это видано, чтобы человеку разбили череп, а он обвинял бы в том постороннего человека, стоящего засунув руки в рукава?

Колдунья, в полном недоумении, не знала, что делать… Пока она озиралась да ахала, ее снова ударило камнем. Она свалилась, а на нее полетела всякая мерзость и грязь, покрывшие ей все лицо, так что она стала похожа на черта. Она выла и стонала, прося Чжана велеть, чтоб это прекратилось. Чжан стал просить пощадить ее, и действительно, все остановилось. Колдунья вскочила и убежала к себе в комнату, закрылась и не решалась уже выйти.

– Ну что, – кричал ей туда Чжан, – твоя лиса похожа на мою или нет?

Колдунья принялась извиняться и каяться в своих проступках. Чжан поднял голову и, обратясь в пространство, велел больше старуху не бить. Та робко-робко вышла из комнаты, и Чжан шутливо отчитал ее, а потом вернулся домой.

С этого дня каждый раз, как ему случалось идти куда-нибудь одному по дороге, он замечал сзади себя мелкую пыль, летящую на него легкими волнами. Тогда он громко обращался к лису, и тот сейчас же отвечал, так что ошибки никогда не было. И благодаря лису Чжану теперь нечего было бояться ни волка, ни тигра, ни злодея.

Так прошло больше года. Чжан еще теснее сдружился с лисом. Как-то он спросил лиса, сколько ему лет. Тот решительно не мог вспомнить. Сказал только, что видел мятеж Хуан Чао[450], и помнит его, словно это было вчера.

Как-то раз вечером они сидели и беседовали. Вдруг в стене послышался какой-то свистящий шум, очень резкий. Чжан с удивлением спросил, что это такое.

– Это, наверное, мой старший брат, – отвечал Ху.

– Почему же вы не приглашаете его с нами посидеть? – полюбопытствовал Чжан.

– Видите ли, – объяснил ему Ху, – его путь к вечному дао еще слишком нетверд. Пока он только и любит, что таскать кур и жрать их: пожрет – и доволен.

Чжан говорит затем как-то лису:

– Про такую чудесную дружбу, как у нас с вами, можно действительно сказать, что она безоблачна, а ведь я так и не видел ни разу вашего лица. Знаете, очень уж мне это досадно!

– Пусть только будет крепка наша дружба, – отвечал лис, – этого и достаточно… К чему вам видеть мое лицо?

Однажды лис устроил выпивку, пригласил Чжана и сказал, что он с ним должен проститься.

– Куда это вы? – спрашивал Чжан.

– У меня имение в Шэньси, так я иду домой. Вот еще что: вы часто жаловались, что не видели меня в лицо. Вот теперь прошу вас запомнить черты вашего многолетнего друга, чтобы как-нибудь потом вы могли узнать меня.

Чжан осмотрелся вокруг – нигде ничего не видно.

– Пожалуйста, приоткройте дверь в спальню: я там.

Чжан сделал так, как было сказано, приоткрыл дверь и взглянул: в спальне сидел красивый юноша, смотрел на него и смеялся. Он был великолепно одет, нарядный, как бабочка. Брови и глаза были у него словно на картине. Миг – и он стал опять невидимкой. Чжан повернулся и пошел, а за собой слышал стук туфель, шаг за шагом его провожающих.