Рассказы о необычайном - [94]

– Ведь мы никогда не ссорились, и я вас не обижал. За ваш сад, заброшенный пустырь, я дал вам сто ланов в год, что, конечно, немало. Как же вы позволили себе всех нас так уничтожить? Такое редкостное злодейство без отмщения никогда не остается…

Сказал – и в сильном гневе исчез…

Ли стал бояться, что лис начнет швырять в него камни и наделает этим беды, но прошло больше года, ничего: ни малейшей чертовщины, никаких странностей.

Это дело было в первый год государя Шунь-чжи[455]. В горах Шаньдуна, где жил Ли, стали обнаруживаться банды мятежников, пересвистывающихся и скапливающихся десятками тысяч: никакой губернатор, конечно, не мог их изловить. Ли, у которого была на руках большая семья, с тревогой задумывался каждый день, как бы уйти от мятежа. Как раз в это время в его деревне появился гадатель-астролог, называвший себя старцем из Наньшаня. Он указывал человеческую судьбу, добрую и злую, с такой отчетливой определенностью, словно видел ее собственными глазами, и слава его гремела. Ли пригласил его к себе в дом и просил исчислить, сколько ему жить. Старец в крайнем изумлении вскочил и стал в почтительно-благоговейную позу.

– Здесь передо мной настоящий, подлинный царь, – проговорил он.

Ли, услыхав это, страшно испугался и начал говорить, что ведь это же вздор, но старец с самым серьезным лицом положительно это утверждал, и Ли не то верил, не то сомневался.

– Ну как же может быть, – сказал он наконец, – чтобы так вот, голыми руками можно было принять волю Неба на воцарение?

– Неправда, – возражал старец, – с самой глубокой древности наши цари и государи в большинстве случаев, кажется, восставали из простых людей. Да и кто, в самом-то деле, бывал Сыном Неба от рождения?

Ли пришел от всего этого в восхищение, пододвинулся ближе к старцу и просил его быть при нем. Старец с величайшей решимостью взял на себя роль знаменитого Лежащего Дракона[456] и просил Ли прежде всего приготовить несколько тысяч лат и шлемов, а также луков и самострелов. Ли выразил опасение, что к нему никто не пристанет, но старец возражал ему.

– Подданный вашего величества, – говорил он, – просит разрешения соединить под вашей властью все горные группы, вступить с ними в договор, полный глубокого значения и совершенно определенный. Стоит только мне сказать, что Великий Князь есть истинный Сын Неба, как войска и командиры горных масс сейчас же и непременно откликнутся мне, как эхо.

Ли обрадовался и отправил старца в путь. Затем он вынул все свои запасы серебра и пустил их на военные доспехи.

Старец вернулся лишь через несколько дней и докладывал:

– Благодаря обаянию и счастливой судьбе вашего величества, а также трехвершковому языку вашего покорного слуги и подданного, все без исключения горы изъявили желание схватить свои нагайки и мчать под ваши знамена.

Действительно, в течение десяти дней к нему пристало, как к повелителю, несколько тысяч. Он теперь назначил старца главным полководцем, водрузил себе огромное знамя и раздал целый лес полковых значков. Захватил горы, устроил в них себе ставку, и имя его, сила и могущество уже владели народом, действуя на него как грозные раскаты грома. Начальник уезда собрал свои войска и явился его покорять, но старец, став во главе мятежных банд, разбил его наголову. Начальник в страхе и смятении бросился к областному яньскому правителю, донося о грозном и критическом положении вещей. Подошло, сделав далекий переход, яньское войско, но старец опять взял в свои руки мятежников, выступил против правительственных войск, ударил и совершенно рассеял их, причем убил и ранил командиров и солдат в огромном количестве. Сила Ли становилась все более и более грозной, и банды его насчитывались уже десятками тысяч. Теперь он возвел себя в княжеское достоинство, назвавшись Великим Князем Девяти Гор.

Затем старец стал тревожиться, как бы не было недостатка в лошадях. Но как раз случилось так, что из столицы посылали в южные провинции лошадей. Старец отрядил партию своих банд, которые в одном удобном месте отняли всех лошадей, и с этих пор имя Великого Князя Девяти Гор гремело уже повсюду. Тогда он дает старцу титул «Великий Вождь, защищающий династию» и остается себе пребывать в величественном покое среди своего горного гнезда, совершенно открыто и самоуверенно считая, что день, когда на него наденут желтое императорское облачение, уже близок, остается лишь выждать его.

Шаньдунский губернатор уже собрался выступить против него и отнять лошадей, которых он захватил; тут еще подоспела депеша яньского правителя, – и вот губернатор отправил несколько тысяч лучших войск, которые пошли шестью путями, окружили горы и стали наступать. Полковые знамена замелькали по всем ущельям и наводнили их… Великий Князь Девяти Гор в страшном испуге послал за старцем, чтобы посовещаться, но куда тот делся, никто не знал. Князь пришел в крайнее замешательство и положительно не знал, как поступить. Взошел на гору, обратился к наступавшим войскам и прокричал:

– Теперь только я понял, как велика сила его величества.

Горы были взяты. Ли захвачен, казнен, и весь его род уничтожен. Он уже догадался, что старец был старый лис, который, значит, отомстил Ли также истреблением всего его рода.