Рассказы о необычайном - [92]

– Ну, сегодня я успокоил ваше неудовольствие, – говорил голос.

Чжан отвечал, что он так привязался к лису и так нежно его любит, что не вынесет разлуки.

– Разлука, как и сближение, имеет свое положенное время, – утешал его лис. – Можно ли давать волю своим чувствам, горящим независимо от присутствия или отсутствия друга?

Взял большой кубок вина и просил Чжана пить. Сидели и пили оба до полуночи, когда наконец лис проводил Чжана, с нарядным шелковым фонарем в руках, до самого дома. Чжан все-таки утром пошел посмотреть, но нашел только пустые стены разрушенного дома – и больше ничего.

Впоследствии его дядя Чжан Дао-и был назначен инспектором по ученой части в Сычуань. Чжан, который был по-прежнему честен, но беден, узнав о его приезде, пошел его навестить, сильно рассчитывая от него поживиться. Однако через месяц с небольшим вернулся домой в полном разочаровании, ибо пришлось от всех этих надежд отказаться. Он сидел на лошади и горько вздыхал, растерянный и убитый, словно у него погибли жена или друг. Вдруг его стал нагонять какой-то молодой человек верхом на сером коне. Чжан оглянулся. Видит, что шуба и конь у всадника отменно красивы и вид вообще интеллигентного человека, и решил вступить с ним в легкий разговор. Юноша, убедившись, что Чжан не в духе, спросил, что с ним, и тот со вздохом объяснил, в чем дело. Юноша стал его всячески утешать. Так они проехали вместе с полверсты до перепутья, где юноша, приветливо откланявшись, стал прощаться и сказал ему:

– Там впереди, на дороге, стоит человек, который вручит вам вещицу от вашего друга. Пожалуйста, примите ее с улыбкой и не придавая особого значения.

Чжан хотел расспросить его по этому поводу, но тот стегнул лошадь и ускакал. Так Чжан и не понял, откуда всё это.

Через версту-две он увидел слугу с небольшой шкатулкой в руках, которую тот протягивал ему, подходя к коню и говоря:

– Барин мой, Ху Четвертый, свидетельствует вам, господин, свое почтение и шлет вот это.

Чжан вдруг все понял, словно озаренный. Принял шкатулку, открыл – смотрит: полным-полно сияющего серебра. Только что обернулся к слуге, но того и след простыл.

Злая тетушка Ху

В доме Юэ Юй-цзю из Иду поселилось лисье наваждение. Белье, одежда, всякая утварь – все выбрасывалось, все летело к соседской стене. Хотели однажды взять тонкого полотна из домашнего запаса. Смотрят: штука свернута, как полагается, а развернули – оказалось, что сверху и с боков цело, а внутри пусто, вырезано ножницами. И все в таком роде. Не выдержав долее этих мучений, стали осыпать лису бранью.

– Боюсь, лиса услышит, – предупреждал и останавливал Юэ.

– Я уже услыхала! – кричала лиса с потолка.

И бесовская сила стала еще упорнее.

Однажды, когда муж и жена лежали в постели и еще не собирались вставать, лиса сдернула с них одеяло и одежду и утащила. И вот они, притулясь кое-как и забелев телами на кровати, стали жалобно умолять, глядя в пространство. Вдруг видят: входит женщина из окна и бросает им на кровать одежду. С виду она была невысокого роста и не старая. Одежда на ней оказалась темно-красная, сверху надета была доха-безрукавка, в рисунке из снежных лепестков. Юэ надел платье, сделал почтительное приветствие и сказал:

– Вышняя фея, вам угодно было снизойти до нас своим вниманием. Не тревожьте нас – и мы попросим вас быть нашей дочерью. Как вы на это взглянете?

– Я старше тебя[451], – отвечала лиса. – Чего это ты лезешь величаться? Отец тоже!

Юэ просил ее быть ему сестрой. На это она согласилась, и Юэ велел всем в доме величать ее тетушкой Ху.

Как раз в это время в семье сына яньчжэньского Чжана тоже поселилась какая-то лиса, взяв себе второй этаж. Она постоянно разговаривала с людьми. Юэ спросил свою лису, знает ли она эту.

– Еще бы не знать, – отвечала она, – ведь это тетушка Си из моей же семьи!

– Но ведь она, эта тетушка, никогда не тревожит людей, – не унимался Юэ, – почему же вы ей не подражаете?

Однако лису это не убедило, и она мучила всех по-прежнему, причем больше всех прочих она морочила невестку Юэ, у которой туфли, чулки, шпильки, серьги постоянно оказывались валяющимися на дороге. За обедом в своей чашке с похлебкой та постоянно находила то погребенную в жиже дохлую крысу, то испражнения и вообще мерзость. Женщина тогда бросала чашку и ругала лису блудливой потаскухой и никогда вообще не обращалась к ней с мольбой и просьбой.

– И мужчины, и женщины, – заклинал ее Юэ, – все они величают тебя тетушкой. Отчего же ты не ведешь себя как старшая для них?

– Вели своему сыну выгнать свою жену, и чтоб я была твоей невесткой, тогда оставлю вас в покое.

– Похабная лиса, – бранила ее невестка, – бесстыжая! Ты что ж, захотела мужчину у людей отбивать?

В это время она сидела на сундучке с платьем. Вдруг видит, что у нее из-под сиденья валит густой дым, и ящик стал пахнуть и раскалился – словно то была духовка. Открыла, посмотрела – весь запас платьев истлел. Остались две-три штуки, и те все не ее, а свекрови.

Затем лиса опять хотела заставить сына Юэ выгнать свою жену. Тот не согласился. Через несколько дней стала его торопить, но тот не соглашался по-прежнему. Лиса разозлилась, стала швырять в невестку камнями. Рассекла и проломила ей лоб… Кровь так и полила, женщина чуть не умирала. Юэ приходил в отчаяние все сильнее и сильнее.