Рассказы о Кирове - [44]

Сергей Миронович двигался на Северный Кавказ во главе героической XI армии. Он телеграфировал Ленину, что передовые части армии стоят уже на рубеже Терской области и скоро подадут свою братскую руку революционному Северному Кавказу. Наконец Киров прибыл в Ставрополь.

Серго сейчас же вызвал Сергея Мироновича к прямому проводу. Киров сообщил, что продвижение армии идет успешно, а сам он завтра думает выехать к нему.

Серго особенно волновала судьба Грозного: белогвардейцы перед своим уходом могли привести в негодность оборудование, поджечь нефтепромыслы, уничтожить имеющиеся запасы нефти, керосина и бензина. А ведь Советская страна остро нуждалась в нефти. Поэтому по прямому проводу он спрашивал Кирова:

— Взят ли Грозный? Кем взят Грозный? В каком состоянии промыслы и нефтяной запас?

Сергей Миронович своими ответами успокоил Серго:

— Грозный взят вчера частями Второго полка Красной Армии. Промыслы в исправности. Запасы нефти еще не выяснены, так как регулярной телеграфной связи с Грозным нет.

Учитывая острую нужду XI армии буквально во всем, от патронов до медикаментов, Серго сообщил Кирову, что он везет для XI армии пополнение, обмундирование, патроны, 200 миллионов рублей деньгами, медикаменты, литературу. Вместе с Серго в XI армию направляется десять политработников, присланных из Москвы.

В свою очередь Киров информировал:

— Пока я провожу следующую политику: во что бы то ни стало засеять как можно больше, не оставлять ничего пустующего в Ставропольской губернии… Думаю, что сейчас, когда наступила самая горячая пора сева, иной политики держаться нельзя.

Далее Киров сообщил, что после взятия Грозного имеется полная возможность быстро решить судьбу Владикавказа. В конце беседы он передал несколько слов, в которых сквозила дружеская забота о Серго.

— Быть может, — сказал он, — можно будет прихватить по пути машину. Обязательно возьмите, так как здесь на этот счет очень плохо… С нетерпением жду вашего приезда, а то замотался до последней степени.

Вскоре Серго встретился с Сергеем Мироновичем.

Теперь они вместе обсуждали все вопросы как военного, так и политического характера. А вопросов было много. На Северном Кавказе белогвардейцы вконец разрушили хозяйство края. Нужно было быстро и решительно устранить страшные последствия войны. Да и белогвардейцы еще не везде были ликвидированы.

Однажды в штабе фронта обсуждался вопрос об окончательной ликвидации контрреволюционных банд. Было решено, что XI армия двинется на Баку, а 1-я Конная — на Черноморское побережье.

Слово взял Сергей Миронович. Он просил пополнить XI армию, так как ее бойцы сильно истомились, переходя через астраханские степи.

Серго горячо поддержал просьбу Кирова, и XI армия получила нужные подкрепления.

Вместе с Кировым Серго направился на Северный Кавказ. Повсюду их встречали горцы-партизаны. С гор, из отдаленных аулов, спускались революционные ингуши, осетины и чеченцы, которые еще до прихода к ним частей Красной Армии вели героическую борьбу за Грозный и Владикавказ.

Серго и Киров написали письмо владикавказским товарищам:

«Примите наш сердечный привет и передайте владикавказцам, всем горцам, всему населению. Сами будем на днях.

Орджоникидзе. Киров».

31 марта мы приехали во Владикавказ.

Здесь после двухлетней разлуки Сергей Миронович встретился со своей женой, Марией Львовной, которая скрывалась в подполье и пережила все ужасы деникинского режима.

На следующий день мы выехали в Грозный. Там проходил съезд трудового парода Чечни.

Бурными приветствиями встретили чеченцы Орджоникидзе и Кирова.

Их приезд свидетельствовал на этот раз о полном и окончательном разгроме белогвардейщины, об избавлении от страшных лишений, которые принесли в горы контрреволюционные шайки разных генералов, стремившихся вновь поработить свободолюбивые народы Кавказа…

Особенно памятной осталась у меня встреча с ингушами на станции Назрань, откуда еще совсем недавно отступали мы в мрачные и темные горные ущелья.

Ингуши встречали нас на перроне. Почтенные белобородые старики обнимали Серго и Кирова, называя их спасителями, и радостные слезы текли по их смуглым щекам.

Партизанские отряды выехали с гор нам навстречу. Впереди развевались красные знамена. Лица у ингушей были взволнованные и счастливые.

Старики рассказывали о том, как летом 1919 года подняли они в тылу у Деникина знамя борьбы с белогвардейцами, как несколько дней подряд «добровольцы» не могли сломить упорство красных партизан. Но на помощь белым пришли свежие войска; их было много, они стеной шли в атаку на ингушские селения. В воздухе парили деникинские аэропланы, поливая партизан свинцовым дождем.

— Враг громил наши селения, — рассказывали старики, — враг убивал наших детей и женщин, но все же он не покорил нас. По-прежнему в горах Ингушетии жила, как живет и сейчас, великая Советская власть…

Старики просили Серго и Кирова поехать к ним в горы.

Им подали верховых лошадей, и они отправились в сожженные деникинцами аулы Экажево и Сурхохи…

Жизнь в горных селениях, как и на всей территории Северного Кавказа, постепенно входила в нормальную колею.

А. И. Тодорский