Рассказы о дяде Гиляе - [30]

Спорт и Гиляровский в Москве 80-х годов были понятиями почти неотделимыми. В «Развлечении» — юмористическом журнале тех времен — напечатали его портрет и кем-то сочиненную шутку:

Был он пластуном,

Стал затем актером,

Сделался потом

Дельным репортером,

За пояс заткнуть

Самого мог черта

И решил, что суть

Жизни — в деле спорта.

Это, конечно, не так, но дядя Гиляй был уверен — спорт прибавляет сил, сохраняет здоровье. Председателем Русского гимнастического общества он был в 1892–1895 годах, потом снова рядовым членом. Но когда от спортивного Белградского общества «Душан сильни» пришло в 1897 году приглашение Русскому гимнастическому обществу на праздник по случаю освящения в Белграде нового знамени сербских спортсменов, от Русского гимнастического общества выбрали представителем Владимира Алексеевича.

Освящение нового знамени «Душан сильни» проходило торжественно, в присутствии правительства и представителей гимнастических обществ братских стран. В конце праздника устроили соревнование по борьбе. Дядя Гиляй не только участвовал в них, но и получил высшую награду — золотую медаль «Наибольшего витязя» с роскошным дипломом. Возвратившись в Москву, Гиляровский передал его гимнастическому обществу, а медаль хранилась у него до 1901 года, когда исполнилось двадцать лет первому Русскому гимнастическому обществу. На празднике по этому случаю, устроенному в московском манеже на Моховой, в переполненном зале эта медаль была передана обществу. Шли годы, появлялись новые виды спорта, новые поколения включались в спортивное движение, но заслуги дяди Гиляя, члена-учредителя первого Русского гимнастического общества, не забывались. Как-то получил он пакет, в котором на плотном листе бумаги красивым типографским шрифтом было отпечатано: «Милостивый государь, Владимир Алексеевич! На общем собрании действительных членов первого Русского гимнастического общества „Сокол“ в Москве, состоявшемся 15 ноября 1914 года, во внимание к Вашим особым заслугам перед обществом и к всегдашнему содействию его целям Вы избраны в Почетные члены первого Русского гимнастического общества „Сокол“ в Москве…»

Несколькими годами раньше учредили медаль «Старейшего русского атлета В. А. Гиляровского». Ею награждали на соревнованиях за образцовые упражнения с живым весом. Дядя Гиляй был членом не только гимнастического, но и многих других спортивных обществ, например «Любителей верховой езды», «Первого общества автомобилистов». Он принимал участие в студенческих спортивных обществах, в лыжных пробегах, был одним из основателей Русского автомобильного клуба в Москве. Первые автомобили вызвали необычайное оживление не только в спортивной среде. Дядя Гиляй специально ездил к месту, откуда начинался путь первых туристов-автомобилистов из Москвы в Крым. Автомобили выглядели тогда довольно смешно. На первый автопробег откликнулся дядя Гиляй стихотворной шуткой. Она была напечатана в журнале «Спорт»:

Летим мы на автомобиле.

Эй, берегись! Вперед гляди!

Покорствуй чужеземной силе,

А тройка серых впереди!

Летим, летим, и пыль клубится

Пушистой тучей позади.

 Автомобиль дрожит и мчится,

А тройка серых впереди!..

Ну вот и «финиш». Рой народа.

— Шофер, пошибче заведи!

Летим. Поля, простор, свобода —

И тройка серых впереди!..

Правление Московского клуба автомобилистов помещалось на Кузнецком мосту, в доме № 16. Именно там получал дядя Гиляй знак Московского отделения Российского автомобильного общества, учрежденного в 1903 году.

Не остался он в стороне и от авиации. Летал на воздушном шаре еще в 1883 году, потом наблюдал за полетом Дмитрия Ивановича Менделеева тоже на воздушном шаре и давал отчет о нем в газетах, летал в Москве с Уточкиным над Ходынским полем.

Дядя Гиляй видел первые физкультурные праздники в Москве после революции. Объявлялась неделя физкультуры, и можно было видеть физкультурные шествия, замечательной красоты физкультурные представления, в постановках которых принимали участие театральные деятели. В такие дни дядя Гиляй бывал на стадионах, на Красной площади, на широком Октябрьском поле. Вернувшись домой, записывал свои впечатления:

«Стройные колонны по улицам Москвы. Вот она, сила, сила идет…

Массовая сила, растущая с каждым днем, с каждым октябренком. Ведь пять лет назад по этим улицам ползли, не ходили, а ползли люди, истомленные годами невзгод. А еще раньше лениво тащились отъевшиеся лежебоки, спускавшие с себя жир.

А теперь неделя физкультуры. Их тысячи… больше тысячи… десятки тысяч!..

Шагают чисто,

Поют голосисто…

— Я, старый гимнаст, в восторге смотрю и любуюсь тем, что превзошло все мои грезы юности. С детских лет я бредил Элладой. Она воспитала величавый образ человека, в котором сила духа гармонировала с силой тела, рельеф мускулов с изяществом пластики… Великие скульпторы Греции оставили нам на память статуи людей красоты, и силы, и духа великого. Они отразили тот век, в который главной основой человеческого существа было стремление создать здоровый дух в здоровом теле…»

Физической силы не терял Владимир Алексеевич почти до конца своих дней. Последние годы он не занимался гимнастикой, но много ходил. По Москве, по знакомым и родным улицам, переулкам, тупикам. Не уставал повторять этих путешествий. И стучала увесистая палка дяди Гиляя по мостовым улиц, прилегающих к Покровскому бульвару, куда он шел Мясницкой, обязательно мимо Училища живописи, ваяния и зодчества в Замоскворечье, через Зарядье вдоль переулков Трубной улицы.