Рассказы - [4]

Сама она уже несколько недель не показывалась в школе. Сказала, что никто ее туда не загонит. Максин ответила, что это еще одна драма в длинной череде трагедий маленькой зарплаты.

— Может, вы оба заткнетесь? — проговорила Максин. — Господи, уже голова раскалывается.

— Мам, скажи ему, — потребовала Рэя. — Скажи, что вся проблема — у него в башке. Кто угодно скажет, это всем известно.

— А сахарный диабет? — спросил ЛД. — А эпилепсия что? Их тоже мозг контролирует, да?

Он поднял стакан и допил прямо на глазах у Максин.

— И диабет, — подтвердила Рэя, — и эпилепсию. Всч! Мозг — самый могучий орган человека, к твоему сведению.

Она взяла его сигареты и закурила.

— А рак? Как насчет рака? — спросил ЛД.

Ему показалось, что здесь-то он ее и прищучит. Он взглянул на Максин.

— Не знаю, как мы до этого дошли, — сказал он ей.

— Рак, — сказала Рэя и покачала головой, дивясь его темноте. — Рак тоже. Рак в мозгу начинается.

— Это дурь! — вспылил ЛД. Он хлопнул ладонью по столу. Подпрыгнула пепельница. Его стакан упал и покатился. — Сдурела ты, Рэя! Ясно тебе?

— Заткнитесь! — не выдержала Максин.

Она расстегнула пальто и положила сумочку на кухонную стойку. Посмотрела на ЛД и сказала:

— ЛД, с меня хватит. И с Рэи — тоже хватит. И со всех, кто тебя знает. Я всч обдумала. Я хочу, чтобы ты убрался. Сегодня же. Сию же минуту. Вон. Выметайся к чертям сейчас же.

У ЛД и в мыслях не было куда-то выметаться. Он перевел взгляд с Максин на банку огурцов, оставшуюся с обеда на столе. Взял ее и метнул в окно.

Рэя вскочила со стула:

— Господи! Он сумасшедший! — Она отбежала к матери, мелко и часто хватая ртом воздух.

— Звони в полицию, — велела ей Максин. — Он буянит. Беги с кухни, пока он тебя не ударил. Звони в полицию, — повторила она.

Они стали пятиться к выходу.

— Ухожу, — произнес ЛД. — Ладно, вот прямо сейчас и уйду, — сказал он. — Напугала козла капустой. И без вас проживу. Уж поверь мне здесь медом не мазано, в дурдоме вашем.

Щекой он чувствовал, как сквозит из дыры в стекле.

— Вот куда пойду, — сказал он. — Вон туда, — повторил он и ткнул пальцем.

— Прекрасно, — ответила Максин.

— Ладно, ухожу, — сказал ЛД.

Хряснул рукой по столу. Лягнул стул. Встал.

— Больше вы меня не увидите, — сказал он.

— Ничего, я тебя век не забуду, — ответила Максин.

— Ну и ладно.

— Давай, вали, — сказала Максин. — Здесь за все я плачу, поэтому отваливай — кому говорят, ну?

— Ухожу, — сказал он. — Не нукай. Ухожу.

Он зашел в спальню, вытащил из шкафа один из ее чемоданов. Старый, белый, из кожезаменителя, со сломанной застежкой. Раньше она пихала в него свитера, когда ездила в колледж. Он ведь тоже ходил в колледж. Он швырнул чемодан на кровать и стал складывать в него свое белье, свои штаны, свои рубахи, свои свитера, свой старый кожаный ремень с медной пряжкой, свои носки и остальные свои пожитки. Взял с тумбочки журналы почитать. Взял пепельницу. Сложил всч, что смог, в чемодан. Всч, что поместилось. Защчлкнул целую застежку, затянул ремешок. И тут вспомнил, что забыл банные принадлежности. Нашел пластиковый несессер на полке в шкафу, за ее шляпами. В него вошли бритва, крем для бритья, тальк, дезодорант и зубная щетка. Заодно он прихватил и пасту. А потом еще и лосьон для зубов.

Было слышно, как они переговариваются в большой комнате.

Он умылся. Сложил в несессер мыло и полотенце. Потом запихал мыльницу, зеркальце с раковины, щипчики для ногтей и такие железные штучки — ресницы загибать.

Несессер не закрывался, но это ерунда. Он надел пальто, взял чемодан. Вышел в комнату.

Увидев его, Максин обхватила Рэю за плечи.

— Вот и все, — произнес ЛД. — Вот и до свиданья, — сказал он. — Не знаю, что и сказать, наверное, больше не свидимся. С тобой тоже, сказал он Рэе. — И с тобой, и с идеями твоими завиральными.

— Иди, — сказала Максин. Она взяла Рэю за руку. — Мало еще крови попортил. Давай, ЛД, уматывай. Оставь нас с миром.

— И запомни — вся проблема у тебя в голове, — добавила Рэя.

— Пошел я, что тут еще скажешь, — вздохнул ЛД, — куда глаза глядят. Подальше из этого дурдома, — добавил он. — Вот что главное.

— По твоей милости дурдома, — ответила Максин. — Если здесь — дурдом, то по твоей милости.

Он поставил чемодан на пол, положил несессер сверху. Выпрямился, поглядел на них.

Те попятились.

— Осторожно, мам, — проговорила Рэя.

— Я его не боюсь, — ответила Максин.

ЛД взял несессер под мышку, поднял чемодан. Произнес:

— Вот только что еще я хотел сказать напоследок.

Но не смог придумать, что же это, собственно, могло быть.

ВАННА >Из книги «О чем мы говорим, когда говорим о любви» (1981)

В субботу после обеда мать заехала в кондитерскую торгового центра. Просмотрев каталог с фотографиями тортов, она выбрала для сына шоколадный, любимый. Он был украшен космическим кораблем на стартовой площадке под пригоршней белых звезд. На борту корабля зеленым будет написано «Скотти», как название.

Кондитер глубокомысленно слушал, как мать рассказывала, что Скотти исполняется восемь. Он был уже в годах, этот кондитер в забавном фартуке: этакая громоздкая штуковина, лямки проходят по бокам, охватывают спину и снова перехлестываются на животе, завязанные огромным узлом. Слушая женщину, он не переставал вытирать фартуком руки. Его влажные глаза следили за ее губами, пока она разглядывала образцы и говорила.