Рассказы из книги «Посягая на авторство» - [2]
Бессловесная Хулиана
К ночи степь все шире распластывалась перед ними[3]
Из рассказа Хорхе Луиса Борхеса Злодейка.
Однажды долгим послеобеденным застольем — кофе остыл и скатерть закапана — мы узнали, что существует две версии этой истории. Первая, апокрифическая, вызвала обиду и месть. Вторая, рассказанная мне кем-то, кто еще помнил — и очень гордился этим — Хулиану Бургос в преклонном возрасте, должна пролить свет на то, как все было на самом деле.
Услышал я ее несколько лет назад, но точно помню, что рассказчик не был знаком с Хуаном Иберрой, а знал его только со слов других. Ему эту вторую версию поведали какие-то дальние старые родственники, чье единственное назначение в мире, кажется, как раз и заключается в пересказывании чужих историй. Я же сейчас решаюсь рассказать ее потому, что участники этих давнишних событий уже мертвы и правда о них никому не навредит, а знание истины может принести только благо и иметь далеко идущие последствия.
Надеюсь, с божьей помощью я смогу передать все в точности, хотя без приукрашивания и вымысла не обойтись, ведь правда зачастую выглядит такой неприглядной. Никаких искажений не будет, просто вымысел издревле важнее реальной жизни, и этот рассказ — еще одно тому доказательство.
Никто не знает толком, сколько времени провела Хулиана в борделе. На этот счет были разные мнения, неопровержимые и даже вроде подтвержденные, но на самом деле ни одному из них полностью доверять нельзя. Только хозяйка заведения могла бы прояснить все сомнения, но она отошла от дел и несколько лет спустя покинула свой дом где-то около Коста Брава; а может, и умерла. Полная неизвестность, вот в чем дело. Но что все знали и всегда говорили — так это что Рыжие, стыдясь своего унижения от влюбленности в одну и ту же женщину, отдали Хулиану в публичный дом и что Хулиана безропотно покорялась обоим, словно была их вещью. Радости это им не доставляло: их унижало чувство любви, которое они испытывали к ней и которое полагали неподобающим для мужчины, и их унижала сама Хулиана, позволяя себя любить со снисходительностью кошки и никогда не выказывая своего предпочтения кому-либо из них.
Слово Рыжие, наверно надо это пояснить, было прозвищем, так все называли братьев Нильсен. Кристиан, старший, и Эдуардо, младший, делили в Турдере большой нескладный кирпичный дом, у них была пара быстрых коней, по ножу с коротким обоюдоострым клинком, по выходному костюму, кое-какой сельскохозяйственный инвентарь и молчание Хулианы Бургос, которая, будучи изначально любимой старшего, превратилась затем в рабыню, проститутку и просто вещь, которой оба пользовались и которая никому не служила отрадой. Это была их вина, а не женщины. Не она была чужой, а каждый из братьев был чужим другому, хотя никто из них не осмелился бы никогда признать это, настолько и тот, и другой боялся пролить кровь брата. Всей их храбрости не доставало, чтобы нарушить столько раз читанные библейские заповеди.
Однако их прозвище к Библии не имело никакого отношения. Корни его уходили в давние времена к какому-то роду, про который люди говорили, что он происходит из далеких северных стран. Тем не менее, пока они не продали Хулиану в бордель, их никто не называл Рыжими, для всех они были просто Нильсенами. Прозвище всплыло потом, когда весьма кстати вспомнили про лихую рыжину их предков и цвет этот наложился на темные страхи. Пробежал слух о том, что Рыжие пользовались безнаказанностью, полученной от Люцифера, с которым, как говорили, у них была какая-то мерзкая договоренность. И настолько люди верили в эти слухи, что еще сегодня называют Преисподней руины того старого дома из кирпича, где Нильсены познали и жизнь, и смерть.
В борделе Хулиана заговорила. Нильсены не понимали, что вовсе не покорность превратила ее в вещь, это сделала немота. В борделе Хулиана перестала быть вещью, начав общаться с мужчинами. Она училась медленно — как восстанавливают потерянные на долгое время навыки, — но усердно, что было ей свойственно. Долго потом Хулиана вспоминала, как ее первые односложные слова затвердевали в голосе и как она жаждала научиться говорить, открыть свои возможности, она была сама для себя инструментом, который настраивают в первый раз. Она хотела начать со звуков самых важных, и “нет” было ее первым произнесенным слогом. Потом пришли другие звуки, из произнесения которых возникали целые фразы.
Учение было в радость, поэтому Хулиана ничего другого и не запомнила о своей жизни в борделе, за исключением имени и лица того, кто помогал ей освоить эту новую премудрость и кто был не кем иным, как Хуаном Иберрой. Хулиана нередко слышала, как Рыжие зло поносили его, и понимала, что именно ссора с ними заставила его просить хозяйку о ее услугах. Она досталась ему, как достается победителю в качестве трофея оружие поверженного противника. А Хулиана была совсем не против служить трофеем: это было гораздо лучше, чем служить вещью.
Кроме того, забвение есть самая жестокая форма мести. Поэтому она приложила много усилий, чтобы забыть Рыжих. Забыть, как совсем недавно они грубо требовали от нее подать стул, или сбрую, или бутылку, не ожидая никакого ответа, а через минуту она молча приносила то, что требовалось. Если им надо было удовлетворить мужское желание, Хулиана, не противясь, быстро задирала юбку, накрывая ею лицо. Скрывшись за тканью юбки, она будто подсматривала за чужими любовными утехами, и все казалось ей не таким омерзительным. Она чувствовала только отвращение к жару от чужого тела и усилие непроизвольного сопротивления, которое она оказывала резким толчкам.
Потеря в один день сразу двух родителей переворачивает вселенную Ирис. Ей всего 36, но жить не хочется. Чтобы прервать свои страдания, она идет на мост, но отчаянному шагу не суждено случиться. Неожиданно для себя Ирис оказывается в странном кафе, которого раньше никогда не видела. Там она встречается с Люкой и хозяином заведения, разгадывает тайны каждого стола и получает в подарок странные часы, совершает самое главное открытие в жизни, обретая в итоге любовь, лучшую подругу, собаку и квартиру мечты. Удивительный путь преображения главной героини держит в напряжении читателя до самых последних страниц, где Ирис наконец осознает, кем были Люка и хозяин кафе «Лучшее место на свете – прямо здесь».
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
В рубрике «В тени псевдонимов» напечатаны «Жуткие чудо-дети» Линды Квилт.«Сборник „правдивых историй“, — пишет в заметке „От переводчика“ Наталия Васильева, — вышел в свет в 2006 году в одном из ведущих немецких издательств „Ханзер“. Судя по указанию на титульном листе, книга эта — перевод с английского… Книга неизвестной писательницы была хорошо принята в Германии, выдержала второе издание, переведена на испанский, итальянский, французский, португальский и японский языки… На обложке английского издания книги… интригующе значится: „Линда Квилт, при некотором содействии Ханса Магнуса Энценсбергера“».
В рубрике «Документальная проза» — «Нат Тейт (1928–1960) — американский художник» известного английского писателя Уильяма Бойда (1952). Несмотря на обильный иллюстративный материал, ссылки на дневники и архивы, упоминание реальных культовых фигур нью-йоркской богемы 1950-х и участие в повествовании таких корифеев как Пикассо и Брак, главного-то героя — Ната Тейта — в природе никогда не существовало: читатель имеет дело с чистой воды мистификацией. Тем не менее, по поддельному жизнеописанию снято три фильма, а картина вымышленного художника два года назад ушла на аукционе Сотбис за круглую сумму.
В рубрике «Классики жанра» философ и филолог Елена Халтрин-Халтурина размышляет о личной и литературной судьбе Томаса Чаттертона (1752 – 1770). Исследовательница находит объективные причины для расцвета его мистификаторского «parexcellence» дара: «Импульс к созданию личного мифа был необычайно силен в западноевропейской литературе второй половины XVIII – первой половины XIX веков. Ярчайшим образом тяга к мифотворчеству воплотилась и в мистификациях Чаттертона – в создании „Роулианского цикла“», будто бы вышедшего из-под пера поэта-монаха Томаса Роули в XV столетии.
В рубрике «Мемуар» опубликованы фрагменты из «Автобиографии фальсификатора» — книги английского художника и реставратора Эрика Хэбборна (1934–1996), наводнившего музеи с именем и частные коллекции высококлассными подделками итальянских мастеров прошлого. Перед нами довольно стройное оправдание подлога: «… вопреки распространенному убеждению, картина или рисунок быть фальшивыми просто не могут, равно как и любое другое произведение искусства. Рисунок — это рисунок… а фальшивым или ложным может быть только его название — то есть, авторство».