Рассказ лектора - [128]
Гул двенадцатого удара наполнил комнату. Виктория закрыла лицо руками. Колокол гудел так, что Нельсон не слышал собственного крика, однако, словно из его собственной головы, по-прежнему неслись голоса летящих рук, ног и кишок.
— Вера! — сказала Вита.
— Надежда! — сказал Робин.
— Любовь! — сказал дух.
— Но наибольшая из них…
— Но наибольшая из них…
— Но наибольшая из них…
Оглушительные раскаты колокола рвали барабанные перепонки. Нельсон с ужасом видел, что молот пошел вверх для нового удара. Он тоже попытался зажать уши, и у них с Викторией приключилась небольшая война за его скованную руку.
Молот качнулся к колоколу. Все три голоса под вертящимся механизмом пропели:
— Но наибольшая из них… Часы грянули тринадцать.
В следующий миг комната содрогнулась, словно башня раскачивалась из стороны в сторону. Боже, подумал Нельсон, башня и впрямь раскачивается! Маленькие колокола приплясывали, наполняя комнату оглушительной какофонией. Белый циферблат задрожал, осел и разлетелся вдребезги. Матовое стекло водопадом посыпалось в комнату; крупные льдистые куски распались на крошечные искрящиеся осколки.
Под грохот бьющегося стекла Нельсон и Виктория крепко обхватили друг друга, и Нельсон с удивлением обнаружил, что у Викторинис живое сердце, и оно бешено колотится.
Звон умолк. Колокола больше не трезвонили. Викторинис выпустила Нельсона, он поднял лицо от ее плеча.
Фигуры, целые или по частям, исчезли; ни сустава пальца, ни мочки уха не осталось на дощатом полу, только осколки разбитого циферблата. На его месте зияла черная дыра и торчали острые куски стекла; стрелки, по-прежнему закрепленные на оси, ведущей к механизму, указывали прямо в бархатное небо. Ветер снова выл, задувая в дыру и наполняя комнату холодом. Внизу мерно вспыхивало и гасло алое зарево. Раздавались крики.
Башня качнулась еще раз: новые осколки со звоном посыпались на пол. Нельсон с Викторией переглянулись. Внизу кричали громче. Слышались частые ритмичные хлопки, словно кто-то стучит по консервной банке.
— Это не опасно? — простонал Нельсон.
— Вставайте, — сказала Викторинис.
Она поднялась, потянув за собой Нельсона, и тут же замерла перед разбитым стеклом, босая.
— Вам придется меня нести.
— Не уверен, что справлюсь, — ответил Нельсон. Стоя, он сильнее ощущал потерю крови.
Викторинис, не дожидаясь новых возражений, вскарабкалась Нельсону на спину, притянув его скованную руку к груди. Она была легонькая, как Клара или Абигайл, тем не менее Нельсона качало. Он двинулся по комнате, хрустя разбитым стеклом. Ритмичный металлический перестук не умолкал, знакомый Нельсону по старым вестернам.
— Это перестрелка. — Он остановился в нескольких ярдах от дыры. Викторинис крепче сжала его шею. В дыру тянуло сквозняком; воздух был холодный, но полный весенних ароматов. Нельсон сделал еще несколько шагов, и они с Викторинис осторожно выглянули в разбитый циферблат.
Далеко внизу, посреди площади, Марко Кралевич и Лайонел Гроссмауль стреляли из автоматов по деревьям и зданиям. Гроссмауль палил в одну сторону, Кралевич — в другую. Кралевич был в камуфляже, Гроссмауль — в оранжевой тюремной робе, еще более подчеркивающей покатые плечи и округлый зад. Между ними пригнулась за мешком Лотарингия Эльзас. Пока Нельсон и Виктория смотрели, Кралевич прекратил огонь, вытащил из автомата пустой магазин и махнул Лотарингии; та подала ему новый. Он стрелял очередями, веером, дуло ритмично озарялось, за каждой вспышкой следовал короткий металлический хлопок. В направлении огня дрожали молодые листочки и сыпались ветки; слышался звон разбиваемых окон и свист пуль. Гроссмауль стрелял прицельно, одиночными выстрелами, методично расстреливая окна Харбор-холла.
— Что случилось на Косовом поле? — выкрикнул Кралевич. — Где царь Лазарь погиб, мне поведай[193]?
— Тиран! Волшебник! — вопил Гроссмауль, разбивая очередное окно. — Ты обманом и хитростью отнял у меня жизнь[194]!
Нельсон еще чуть-чуть придвинулся к дыре. Прямо под башней, под светлым треугольником стеклянной крыши, он увидел крошечные фигурки двух ночных сторожей — только они и были в книгохранилище в этот ранний воскресный час. Сторожа бежали по галереям к выходу. Газон у выхода озаряли алые вспышки.
— О Господи! — застонал Нельсон. Перед глазами у него плясали точки.
— Тихо! — прошептала Викторинис, стискивая ему шею.
Словно услышав, Кралевич замер с новым магазином в руках и поднял глаза к циферблату.
— Турок! — закричал он. — Буду с ними биться и сечься! Девять порублю пашей турецких![195]
Гроссмауль повернулся и тоже взглянул на башню.
— Смерть им! — завопил он.
Они с Кралевичем подняли автоматы к башне и открыли пальбу.
Викторинис дернула Нельсона за шею и потянула назад, в угол. Пули разбивали остатки стекла, били в стену, вздымая фонтанчики рыжей пыли.
Викторинис коленями пыталась направить Нельсона в другой конец комнаты, но он, шатаясь, прислонился к стене. Ноги стали как ватные, в правой руке пульсировала боль. Бинт блестел; снова пошла кровь. Пахло гарью.
— Спустите меня, — сказала Викторинис, и Нельсон осел на пол под стеной. Она тут же снова подняла его на ноги и потянула вдоль края битого стекла к винтовой лестнице. Пот заливал ему глаза, голова кружилась. Башня застонала и дрогнула под ногами. У Нельсона подгибались колени, но Викторинис упорно тянула его к лестнице.
Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…Описать это – невозможно.Читать это – наслаждение!
Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…Описать это – невозможно.Читать это – наслаждение!
Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…Описать это – невозможно.Читать это – наслаждение!
Политический заключенный Геннадий Чайкенфегель выходит на свободу после десяти лет пребывания в тюрьме. Он полон надежд на новую жизнь, на новое будущее, однако вскоре ему предстоит понять, что за прошедшие годы мир кардинально переменился и что никто не помнит тех жертв, на которые ему пришлось пойти ради спасения этого нового мира…
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.