Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи - [68]

Из-за единичных дезертиров столь грозные приказы на уровне наркомов, да еще и совместные, не издают, как не создают и группы по их перехвату в каждой воюющей дивизии. Если на 53-й день «победоносной» войны пришлось выдать на-гора такую бумагу, значит, речь шла уже о целом явлении, и неслабом: похоже, люди бежали с финского фронта пачками?!

Не успели обсохнуть чернила на этом приказе, как через три дня, 24 января 1940 года, наркомы издают еще один — по этой же, так сказать, тематике — № 003/0093. Если предыдущий документ говорит про борьбу с «возможными случаями» дезертирства, то на сей раз формулировки суровее: о дезертирстве с фронта говорится уже как о серьезной проблеме — приказ издан «для пресечения случаев дезертирства и в целях очищения тыла действующих армий от вражеского элемента». Посему и приказано создать уже целые «контрольно-заградительные отряды, подчинив их особым отделам», причем сформировать их «из состава оперативных полков НКВД».

Похоже, первоначальную идею формирования «антидезертирных» заслонов из числа самих же красноармейцев быстро признали порочной: вспомнив, видать, уроки Первой мировой, сообразили, что ни к чему хорошему это не приведет — красноармейцы скорее уж особиста сами на штыки поднимут, нежели своего однополчанина задержат! Столь деликатное дело следовало целиком отдать в мозолистые руки опытных мастеров карательного дела — потому и приказано формировать заградотряды только из бойцов войск НКВД.

Задачу этим «контрольно-заградительным отрядам» поставили «простую»: пресечь бегство с фронта — путем организации заслонов и застав, проведения «облав в тылу действующих частей», тотальной проверки документов у всех «одиночно и неорганизованно» следующих в тыл военнослужащих и граждан. Всего приказано было организовать 27 таких заградотрядов: два — на участке 14-й армии, пять — на участке 9-й армии, пять — на участке 13-й армии, семь — на участке 7-й армии, но больше всего чекистских заградотрядов — аж восемь! — получила 8-я армия. Сами заградотряды были сформированы из состава восьми полков НКВД, численность каждого такого спецотряда — по 100 человек в составе трех стрелковых взводов, да еще в каждом оперативная группа особого отдела из трех-пяти человек.

Приказ грозно требовал от особистов «поставить в центре внимания работу по быстрейшему и полному очищению тылов действующих армий от вражеского и сомнительного элемента, развернуть действенную борьбу по пресечению дезертирства», «в отношении дезертиров — предателей Родины применять самые крутые и жесткие меры», дезертиров приказано немедленно предавать суду военного трибунала «с разбором дела в течение суток», а приговоры трибуналов тут же «доводить до сведения личного состава частей». Начальникам погранвойск НКВД трех пограничных округов, Ленинградского, Карельского и Мурманского, предписано дать указания своим подчиненным «об оказании всяческого содействия особым отделам в деле наведения порядка в тылу», в частности, выделить в помощь заградотрядам «специальные виды нарядов из пограничников для проверки документов и задержания дезертиров». «О выполнении настоящего приказа» Военным советам армий и особым отделам было предписано «ежедневно доносить НКО и НКВД».

Война закончилась, и 4 апреля 1940 года Ворошилов с Берией издают новый совместный приказ № 0018/00550: заградотряды — расформировать. Потрудились они, надо полагать, изрядно, что и было отмечено: 4-й, 5-й и 6-й полки войск НКВД, из состава которых как раз и формировались те заградотряды (один лишь 6-й полк НКВД дал на-гора 12 заградотрядов!), были удостоены орденов Красного Знамени.

Почему люди бежали с финского фронта, не горя особым желанием бить «белофинские банды» и умирать в снегах Карельского перешейка, — особая тема. Но факт, что таких беглецов было, мягко скажем, немало. Скорее всего, в основе массового дезертирства прежде всего воистину ужасающие условия пребывания красноармейцев на фронте: их бросали на убой голодных и разутых, количество умерших не от боевых ран, а от голода и обморожения исчислялось десятками тысяч. На совещании начальствующего состава «по сбору опыта боевых действий против Финляндии», состоявшемся 14–17 апреля 1940 года в Кремле, замкомандующего 8-й армией Курдюмов едва ли не кричал: «На финском театре в первый период войны было много обмороженных, потому что люди прибывали в холодной обуви, в ботинках даже, а не в сапогах, причем часть ботинок была рваной. <…> Я здесь докладываю с полной ответственностью о том, что воевать при 40-градусном морозе в ботинках, даже не в рваных, и в хороших сапогах, нельзя, потому, что через несколько дней будет 50 % обмороженных». Вот характерная выдержка из сводки опергруппы ленинградского управления НКВД: «Из Ленинграда на фронт, в течение 15–16/ХII-39 г., проходили значительные группы бойцов (до 4 тыс.) совершенно без командиров и без снабжения, естественно, занимаясь мародерством по пути, вплоть до того, что в районе г. Териок разграбили 2 машины с хлебом, идущие на фронт». А вот уже из другой сводки: «Красноармеец 1-й караульной роты ЗКС-1 — Андреев в разговоре с бойцами той же роты, 14-го декабря с/г., во время ужина, заявил: „за эту кормежку перестрелял бы все начальство в первом бою“». Именно за эти «разговорчики в строю», как следует из ныне рассекреченных документов НКВД, — «за высказывания с осуждением войны, а также направленные против правительства и руководства Красной армии, было привлечено к суду военного трибунала 843 военнослужащих».