Распад. Как он назревал в «мировой системе социализма» - [4]
Отдельные страны все более настойчиво жаловались на чрезмерность военных расходов, в том числе на приобретение оружия. Предпринимались зондажи, в первую очередь со стороны Венгрии, по поводу сокращения советского военного присутствия. Польское и чехословацкое руководство каких-либо шагов не делало, но и там зрели подобные настроения. В этих странах, а в первую очередь в ГДР, где находилась наиболее мощная советская военная группировка, участились локальные конфликты, связанные с пребыванием наших войск.
Таким образом, какую сферу отношений между соцстранами ни возьми, везде накапливались серьезнейшие проблемы, надвигалась необходимость крутых перемен.
Ситуация усложнилась тем, что во всех странах Восточной Европы, кроме Польши, наступил период естественной смены руководителей, Основной их круг сформировался два-три десятилетия назад в принципиально иной обстановке. Да и элементарный возрастной фактор сказывался все сильнее. Уже само по себе это превратилось в источник острейшего общественного недовольства.
Особенно заметным было засилье геронтократии в Советском Союзе. С середины 70-х годов Л.И. Брежнев фактически не мог выполнять даже основные свои обязанности, а именно в этот период объективно требовались огромные усилия во внутренней и внешней политике. То же самое следует сказать и о кратковременных периодах правления Ю.В. Андропова и К.У. Черненко. По Москве ходила злая шутка, что, дескать, престарелые члены Политбюро действуют по принципу: «Умрем все генсеками».
Стала сказываться нерегулярность общения руководителей союзных государств и братских партий. С 1981 года по апрель 1985-го практически не было визитов высших руководителей СССР в социалистические страны. Контакты с ними в течение ряда лет подменялись так называемыми крымскими встречами, да и они страдали формализмом: монологи с нашей стороны и своего рода формальные отчеты руководителей братских партий – с другой, без заинтересованного, живого обсуждения реальных проблем.
Одним словом, и на этом направлении складывалась довольно безотрадная картина.
Конечно, когда Горбачев предложил мне возглавить этот участок работы, детальным анализом его состояния мы не располагали. Лишь в принципе было ясно, что предстоит работа огромного масштаба и значения.
Должен заметить, что по своим интересам я всегда был «внутренником», тяготел к проблемам экономики, науки, идеологии и готов был продолжать свою деятельность в качестве руководителя Отдела науки и учебных заведений ЦК. Но вместе с тем возразить Горбачеву было трудно, поскольку знание проблем экономики, политики и идеологии как раз и давало необходимые рычаги работы на новом направлении. Да и в отношениях с социалистическими странами я был не новичок: в большинстве из них бывал в составе партийных делегаций, довольно неплохо знал кадры, особенно по работе в Академии общественных наук, где прошли обучение или краткосрочные курсы многие руководящие работники соцстран.
Я тогда заявил Горбачеву, что предпочел бы работать на прежнем направлении, но не стал категорически возражать против его предложения, имея в виду, что впереди, до съезда, довольно много времени и еще будет возможность вернуться к этому вопросу. Но Горбачев, по-видимому, считал для себя вопрос решенным. Он стал втягивать меня в сферу отношений с соцстранами. В частности, взял с собой в Софию на совещание Политического консультативного комитета стран – участниц Варшавского Договора в октябре 1985 года, в рамках которого состоялась рабочая встреча высших руководителей стран – участниц ОВД, а затем я принимал участие в мероприятиях официального визита Горбачева в НРБ.
Уже тогда в Софии, особенно на узкой встрече руководителей, Горбачевым были сформулированы некоторые основные идеи и новые подходы к взаимоотношениям между социалистическими странами. Я помню, что за несколько дней до отъезда в Софию Горбачев приехал в Волынское, где мы в обычном составе, то есть А.Н. Яковлев, В.И. Болдин, Н.Б. Биккенин и я, работали над подготовкой очередного пленума ЦК. Горбачев был возбужден и расстроен: через день-два надо отправляться в Софию, а отдел представил материалы в традиционно стереотипном духе, совершенно неприемлемом особенно для узкой, доверительной встречи высших руководителей.
Трудно винить в этом работников отдела, среди которых были и весьма квалифицированные, творчески мыслящие люди, да и заведующего отделом секретаря ЦК К.В. Русакова. Они были весьма далеки от выработки новой политической линии и не предполагали, что и в сфере отношений с соцстранами грядут глубокие перемены, действовали в значительной мере по инерции. Материалы для софийской встречи были облачены в добротную, даже элегантную литературную форму, но не отличались ни новизной, ни остротой постановки вопроса.
Горбачев пригласил меня и Яковлева прогуляться по аллеям Волынского парка, и во время этой прогулки была обсуждена и сформулирована некая сумма идей, касающихся этой приоритетной сферы внешней политики, а затем в течение одного дня они были оформлены в виде материала для предстоящей «узкой» встречи Горбачева с его коллегами по Варшавскому Договору.
Автор этой книги — одна из ключевых фигур команды Михаила Горбачева на протяжении всех лет перестройки. Был членом всесильного Политбюро, входил в состав Президентского Совета.В книге сквозь призму дискуссий в ближайшем окружении Горбачева, полемики с консервативными и радикальными силами высвечиваются основные вехи и перепитии событий того времени — от эмбрионального периода перестройки, когда только зарождались ее основные идеи, до августовского «удара в спину», приведшего к смене власти в стране и подтолкнувшего развал Союза.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.