Распад. Как он назревал в «мировой системе социализма» - [3]

Особенно отчетливо негативные процессы и тенденции стали проявляться в экономической сфере. Фактически было утрачено преимущество в темпах экономического развития в сравнении с развитыми капиталистическими странами. Парадокс состоял в том, что в годы, когда научно-техническая революция открывала, казалось бы, новые горизонты, экономическое развитие соцстран замедлилось.

Самое тревожное и опасное то, что мы упустили время по новым важнейшим направлениям научно-технического прогресса, электронике и вычислительной технике, биотехнологии, робототехнике, лазерам, допустили большое отставание по высоким технологиям, хотя в фундаментальных научных заделах, пожалуй, и не отставали.

Немалый вред нанесло копирование опыта советской индустриализации. Считалось, что критерием развития по социалистическому пути является обязательное создание тяжелой индустрии независимо от имеющихся в той или иной стране реальных возможностей. Это породило серьезные диспропорции и перекосы в экономике, толкнуло ее на путь экстенсивного развития. Инерция несла нас все дальше и дальше по этому пути. В результате при сопоставимых количественных параметрах со странами ЕЭС энергоемкость национального дохода в странах СЭВ оказалась в 2 раза выше, материалоемкость в 1,7 раза выше, а общественная производительность труда составила лишь 60% их уровня.

Не находя путей к решению новых задач в рамках СЭВ, некоторые страны начали потихоньку переориентировать экономику на Запад, рассчитывая на доступ к мировой технологии, а главное – на получение кредитов. В результате задолженность соцстран западным кредиторам превысила 100 млрд. долл. К тому же некоторые страны, пользуясь кредитами, стали жить не по средствам, а за это рано или поздно нужно было расплачиваться: сокращать накопления, хотя это приводило к торможению научно- технического прогресса, урезать реальные доходы населения.

Негативные и, можно сказать, уродливые явления стали доминировать и в экономическом сотрудничестве между нашими странами.

В послевоенный период Советский Союз оказывал большую помощь своим друзьям в восстановлении хозяйства, в создании и развитии промышленности, обеспечении техникой, сырьем и топливом, кадрами, кредитами. И это было необходимо и оправданно. Но на этой почве возникли и получили распространение своеобразная психология иждивенчества, иллюзии об особом типе экономических отношений между социалистическими странами, об особом, «социалистическом» плановом мировом рынке. Были даже предприняты попытки разработать собственную «социалистическую» базу цен на товары.

В результате увеличивалась искусственная обособленность от мирового рынка с его жесткими, но эффективными законами торговли. А «особый тип экономических отношений между соцстранами» вылился в обмен топливно-энергетических ресурсов на традиционные для соответствующих стран готовые изделия.

Такая основа экономических отношений СССР с социалистическими партнерами оказалась очень ненадежной. С определенного момента мы лишились возможности наращивать добычу нефти и ее экспорт, а затем произошло их резкое сокращение. К тому же цены на горючее оказались подверженными глубоким колебаниям. Даже при применении средних за последние пять лет мировых цен контрактная цена на нефть вначале поднялась с 70 до 180 руб., а затем к концу 80-х годов упала до 80 руб. По этой причине большинство соцстран оказалось в должниках Советского Союза, а затем СССР задолжал по товарообороту соцстранам около 20 млрд. руб.

Но дело не только и не столько в этом, а прежде всего в том, что преимущественный обмен готовой продукцией – это вчерашний или даже позавчерашний день международных экономических отношений. Современная продукция, особенно машиностроительная, сегодня настолько многосложна, требует такого разнообразия технологий, что даже крупные капиталистические корпорации не стремятся изготовлять у себя все и вся, предпочитают широкую кооперацию. Высший технический уровень на основе только национального потенциала ныне обеспечить просто невозможно. Покупают все лучшее, что имеется у других фирм, независимо от национальных границ. В странах же СЭВ по-прежнему господствовало стремление производить даже сложные виды продукции в одиночку или, во всяком случае, иметь у себя выпуск конечной продукции.

Такой подход неизбежно вел к отставанию, топтанию на месте. Отсюда и невысокий удельный вес внешнего рынка в производственных связях, низкие темпы товарооборота между странами. Ведь в Западной Европе производственная кооперация дает 40-50% общего объема торговли. У нас же эта доля не превышала 4-5%.

Более того, появилась тенденция отставания темпов роста взаимного товарооборота социалистических стран от роста валового общественного продукта и особенно промышленной продукции, что свидетельствовало об ослаблении производственной кооперации.

Постепенно накапливались проблемы и в военно-политической сфере. Разрядка напряженности в отношениях между двумя блоками, ее первые результаты и открывающиеся перспективы требовали нового подхода к таким проблемам, как размер расходов на оборону, пребывание советских войск на территории других стран, характер и роль Организации Варшавского Договора.