Раскол дома - [35]

– Ты права, Эви. Правда, Брайди?

Брайди и Сьюзи озадаченно переглянулись. Вер сняла шапочку со светлых волос и уложила несколько выбившихся из прически прядей.

– Вы же знаете, что гусь – это на Рождество, – объяснила она.

Сьюзи пробормотала:

– Мерзкие жирные птицы. Терпеть не могу ощипывать этих тварюг.

Вер засмеялась.

– Эви, у тебя нашлись сторонники.

Эви подтолкнула тарелку с бисквитами к Сьюзи.

– Раз такое дело, бери сразу два, потому что сегодня ты моя любимица.

Брайди подлила себе чаю. Печь урчала на высоких тонах, значит, пора подложить топлива.

– Мне кажется, это хорошая мысль – подать домашнюю птицу и рыбу, которых обычно мы подаем только на Рождество. Этим Гарри тоже мог бы заинтересовать газеты. Он нашел какого-то журналиста, который пишет о еде. Он мог бы рассказать ему о принятом нами решении. И я думаю, что этого журналиста надо пригласить попробовать новые блюда, чтобы он написал о них в своих колонках. Я уже сказала Гарри, Рону и дяде Ричарду. Я заслужила два бисквита?

Эви кивнула.

– Давай, потому что ты тоже сегодня моя любимица. Девочка думала, а не только поминутно проверяла наших мастеровых. Между прочим, Вер, ты обратила внимание, какой симпатичный молодой плотник делает нам крытый паддок?

– Ой, ну что ты, мам, – простонала Брайди. Она поставила кружку с чаем на стол и направилась к ведерку с углем. Плотника звали Дерек, ему было девятнадцать лет, и он широко улыбался. У мамы глаз как у орла.

Когда Брайди заправила печь, Вер поинтересовалась:

– И как же мускулистый Дерек справляется с работой?

Брайди оставила вопрос без внимания и принялась с грохотом просеивать уголь. Сьюзи, перекрикивая шум, сказала:

– Они там много работают. Поскольку используют дерево, действуют быстро. Сэр Энтони хорошо делает, что вкладывается, правда, Эви?

Разговор перешел на безопасные темы, и Брайди, бросив печь на произвол судьбы, поспешно направилась в моечную помыть руки. Перл, одна из судомоек родом из Истона, пустила ее к раковине. Очки у нее совершенно запотели от пара.

– Ага, Брайди, солнышко, – сказала она, – он вроде как святой, наш сэр Энтони, и твой отец тоже. Я слышала, он тоже вложил свою долю. Бедные птенчики в Центре скоро смогут кататься верхом в самую плохую погоду. Разве ж это правильно, что катание должно прекращаться, когда идет снег? И Скакуну полезно пройтись лишний раз. Зимой у старичка кости болят. Ты только глянь – начало марта, выпал снег. Хотя не так много.

Брайди вытерла руки полотенцем, висевшим слева от раковин.

– Не такие уж старые у него кости, – отрезала она.

Из кухни послышался голос матери:

– Не Джеймса ли я видела здесь, когда ты готовила йоркширский пудинг?

Брайди ответила не сразу. Она коснулась плеча Перл и сказала:

– Извини за резкость, но он вправду не такой старый. Просто посмотри на него.

– Ага, девчушка, – ласково ответила Перл. Жена шахтера, она была матерью двоих детей, старшему из которых исполнилось двенадцать. Интересно, подумала Брайди, прислушивался ли ее муж к разговорам о забастовке, накалявшим обстановку в шахтерских поселках. Но вот кто по-настоящему вредил дяде Джеку, так это Фред, представитель профсоюза в Ли Энд, коммунист. Он давил на людей во всем районе, чтобы они выходили на забастовку. Громогласный идиот, он всегда был таким, еще со школы, как рассказывала мама.

Шахты Истона и Хоутона снова набрали людей, после того как недавно открыли угольный пласт, и отец Джонни Ирншоу теперь зарабатывает деньги.

Но дядя Джек и дядя Март в последние дни казались очень напряженными, да и папа, владелец шахт, тоже. Что они собираются делать с планами организовать партнерство? Почему они ничего не говорили? Папа сказал, что нужно выработать окончательный вариант, а это требует времени.

Мама снова окликнула ее:

– Я видела, что ты переоделась в бриджи, когда ходила после завтрака проверить Скакуна. Надеюсь, ты собираешься вместе с Джеймсом кататься на велосипеде, а не на Фанни или Скакуне. Не забывай, он уже немолод.

Брайди вздохнула. И почему всем покоя не дает его возраст?

Из бывшей гостиной камердинера вышла Хелен Джонс, экономка. После смерти ее мужа из помещения сделали симпатичную квартирку, где она теперь проживала. Она зашла на кухню. Брайди снова уселась на табуретку.

– Я принесла списки, – объявила Хелен и, насмешливо улыбаясь, замолчала в ожидании. Вер и Эви тяжело вздохнули, и все сосредоточились на предстоящем обсуждении. Из обитой зеленым сукном двери вышел Джеймс, насвистывая что-то абсолютно не мелодичное.

– Господи, и почему этот чертов мальчишка не может свистеть что-нибудь приятное? – громко сказала его мать, так, чтобы он мог слышать. Джеймс вошел на кухню.

– Вот и мечи бисер перед свиньями, – вздохнул он, проводя рукой по светлым волосам. – Я слагаю свой свист у ваших ног, а вот что получается – бисер перед свиньями, как я сказал, дражайшая матушка. А ты, Брайди Брамптон, почему сидишь с выражением глубокой скуки на личике? Сегодня у тебя выходной, нас ждут велосипеды. Поедем повидать интересных людей и красивые места?

Брайди засмеялась. Она теперь радовалась каждый раз, когда видела его, потому что на ее вопрос о планах уехать в Испанию во время Рождества он затряс головой и ответил: