Раскол дома - [34]
Она пошла дальше наверх, улыбаясь Кевину, сидевшему за столом администратора. Он останется там, пока последние гости не разъедутся или не отправятся спать. Во время войны Томас получил травму мозга, вернее, был ранен в голову. Так, во всяком случае, сказала мама. Он поправился, хотя и не сразу. А теперь он хирург.
Брайди прошла по лестничной площадке. В кабинете горел неяркий свет. Озадаченная, она подошла поближе. До ее слуха донесся слабый шорох. Дверь была полуоткрыта, и она остановилась, а затем толкнула ее. Дверь тихо отворилась. Перед картиной, скрывавшей сейф, стоял Тим.
– Ради бога, что ты тут делаешь?
Он резко обернулся, на его лице отразилось смятение.
– Я думал, ты уже ушла домой.
– Не ушла, как видишь. Так что ты тут делаешь?
– Я разговаривал с сэром Энтони, и он сказал, что из окна кабинета открывается чудесный вид.
Она жестом указала на окно.
– Уже темно.
Он прошел по комнате.
– Нет, видишь, сегодня полнолуние. А потом я заметил картину. Она очень красивая.
Она, не двигаясь, стояла в дверях.
– Ты уже видел ее раньше.
– Ох, ради бога, Брайди, иногда бывает полезно вернуться к своим корням.
Он провел ладонью по волосам. При электрическом свете их рыжеватый отлив казался ярче. Тим выглядел усталым и напряженным. Он говорил правду? Действительно хотел вернуться туда, откуда ушел? Сердце у нее забилось, она улыбнулась и подошла поближе к нему.
– Ты прав, это прелестное полотно, но оно не имеет особой ценности, а просто скрывает сейф в стене. Ни один грабитель не попадется на такую простую уловку, поэтому ничего важного в нем не хранится. Я думаю, что он пустой. Но ты сам это знаешь не хуже меня, так что не буду надоедать тебе.
– С чего ты взяла, что я знаю? Я никогда не жил здесь и не работал.
Ей это никогда не приходило в голову, потому что детьми они втроем бегали по всему Истерли.
– Иди посмотри, парнишка.
Она сдвинула картину.
Он засмеялся, почувствовав некоторое облегчение.
– Ты кого это называешь парнишкой?
Казалось, все как всегда. Он стоял рядом с ней. Брайди открыла сейф. Он закрывался теперь только на ручку, цифровую комбинацию не применяли. Внутри оказалась пара тряпок. Тим сказал:
– Там еще должна быть задняя панель.
– Ага, ты неплохо шпионишь.
Она нажала снизу на заднюю панель, и сейф открылся. В нем ничего не было.
– Ну вот, на этом все, красавец.
Она закрыла дверцу сейфа, остро ощущая его присутствие так близко. От него исходил запах коньяка. Она вернула картину на место и отряхнула руки.
– Мне нужно взять здесь счета для папы. Они должны быть на столе. В этом кабинете теперь работает только Рон. Думаю, папа все держит у себя на ферме. А Рон хотел, чтобы папа еще раз проверил его счета.
Она забрала то, что ей было нужно, и показала рукой на дверь. Тим, в свою очередь, жестом предложил ей:
– Дамы проходят первые.
– Какой прогресс. Я привыкла слышать «ужасное дитя».
Он усмехнулся.
– Прошу прощения, мне следовало сначала спросить разрешения, а потом уже любопытствовать. Это было невежливо с моей стороны.
Она прошла вперед к двери и остановилась, дожидаясь, пока он выключит свет. Они оба вышли, и Брайди сказала:
– Ты имеешь точно такое же право быть здесь, как и все остальные члены семьи. Ты один из нас, Тим.
Она не договорила, хотя на языке вертелся вопрос: «Правда же?»
Они спустились по лестнице, и он схватил ее за руку и сказал почти шепотом:
– Извини, я расстроил вас всех, но Милли – моя мать.
– Я знаю, Тим. И тоже сожалею, что так получилось. Мне казалось, что все фашисты гадкие, но теперь я не уверена. Потому что, если сэр Энтони хочет, чтобы все собирались за одним столом на совещании Клуба Мира, то я думаю… Ну да, я думаю…
Она замолчала.
Он выпустил ее руку.
– Знаешь, не стоит верить всему, что пишут в газетах, ужасное дитя. Некоторые думают, что мы – сила добра.
Она пихнула его локтем, как это делала раньше, и ждала, затаив дыхание. Что он будет делать?
В ответ он тоже пихнул ее. Они спустились по лестнице, толкаясь и смеясь. Когда он повернул направо в сторону столовой, а она повернула налево, на кухню, чтобы собираться домой, он сказал:
– Я приду на ферму повидаться, перед тем как снова уеду к матери. Что ты думаешь? Или вы с Джеймсом прогоните меня вилами?
– Вил не будет. Красивый костюмчик, кстати. Правда, ты в нем немного как белая ворона.
Он показал ей кулак и ушел. Брайди со странным чувством смотрела ему вслед. На первый взгляд все было нормально, они снова общались, как раньше, но что-то было не так. Как будто он заранее выучил наизусть все слова.
Моди все еще была на кухне, отправив судомоек спать. Гарри был наверху на дежурстве. На ночных вызовах сегодня должна быть Сьюзи, так что она скоро должна спуститься из своей комнаты на чердаке. Будет здесь дремать в кресле, на случай, если кто-то из постояльцев отеля позвонит. Завтра ее смена, подумала Брайди и вздохнула. Выйдя из кухни, она на бегу запахнула пальто. Велосипед стоял у гаража. Она положила бумаги в корзинку и поехала домой, слишком уставшая, чтобы думать о чем-то.
Глава 10
Истерли Холл, март 1937 г.
Все утро Брайди вместе с остальными работала над приготовлением воскресного жаркого. Все сошлись во мнении, что выбирать следует между говяжьей грудинкой и курицей, но никакого гуся. Конечно, без обычной суеты и беготни не обошлось, но позже, когда пять тысяч были накормлены пятью хлебами, а на кухне в целом наведен порядок, они расселись по табуреткам и приступили к обсуждению, попивая чай. Вер сказала:
Эви Форбс предана своей семье. Все мужчины в ней – шахтеры. Она с детства привыкла видеть страдания людей рабочего поселка: несчастные случаи и гибель близких, жестокость и несправедливость начальников. Она чувствует себя спасительницей семьи, когда устраивается работать в Истерли Холл – поместье лорда Брамптона, хозяина шахт. В господском доме Эми сразу же сталкивается с пренебрежением и тиранией хозяев, ленью, предательством и наглостью других слуг. Однако с помощью друзей, любви и собственного таланта она смело идет вперед, к своей цели – выйти «из-под лестницы». Но в жизнь вмешивается война.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Художественно-документальная повесть писателей Б. Костюковского и С. Табачникова охватывает многие стороны жизни и борьбы выдающегося революционера-ленинца Я. М. Свердлова. Теперь кажется почти невероятным, что за свою столь короткую, 33-летнюю жизнь, 12 из которых он провёл в тюрьмах и ссылках, Яков Михайлович успел сделать так много. Два первых года становления Советской власти он работал рука об руку с В. И. Лениным, под его непосредственным руководством. Возглавлял Секретариат ЦК партии и был председателем ВЦИК. До последнего дыхания Я. М. Свердлов служил великому делу партии Ленина.
«Импульсивный роман», в котором развенчивается ложная революционность, представляет собой историю одной семьи от начала прошлого века до наших дней.
«Книга эта никогда бы не появилась на свет, если бы не носил я первых ее листков в полевой своей сумке, не читал бы из нее вслух на случайных журналистских ночевках и привалах, не рассказывал бы грустных и веселых, задумчивых и беспечных историй своим фронтовым друзьям. В круговой беседе, когда кипел общий котелок, мы забывали усталость. Здесь был наш дом, наш недолгий отдых, наша надежда и наша улыбка. Для них, друзей и соратников, — сквозь все расстояния и разлуки — я и пытался воскресить эти тихие и незамысловатые рассказы.» [Аннотация верстальщика файла].
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.