Раскол дома - [32]
Она умолкла на полуслове, заметив сэра Энтони, стоявшего вместе с персоналом. Лицо ее вспыхнуло, рука потянулась к вороту платья. Брайди заметила брошь, больше похожую на нагрудный значок, причем смутно ей знакомый.
Эви сказала:
– Как приятно снова вас видеть, леди Маргарет. Вер сожалеет, что не сможет встретиться с вами. Они поехали навестить родителей Ричарда в Камбрию.
Брайди и Энни стояли с серьезным видом. Поездка была организована именно в тот момент, когда Вер увидела, что леди Маргарет зарегистрировалась в отеле. Занимаясь выпечкой хлеба, супруга Ричарда заметила:
– Маргарет стала такой занудой, она пропитана снобизмом. Помнишь, Эви, весь этот шум, когда мы с тобой выступали за право голоса для всех классов, а она возражала, считая, что голосовать должны только те, кто принадлежит к соответствующему социальному классу, на основании того, что управлять призван только определенный эшелон общества. Если бы она была диктатором, она бы наслаждалась этой ролью.
Вер говорила и одновременно с такой яростью месила тесто, что все присутствующие покатились со смеху.
Леди Маргарет натянуто улыбнулась.
– В самом деле, как жаль. Мне хотелось бы узнать, как у нее дела. И для Пенни было бы хорошо побеседовать с Джеймсом. Он тоже уехал?
Брайди ответила:
– Нет, он занят на Домашней ферме. Вкалывает на грязной работе. Сегодня вечером здесь только мы, поварихи.
Мать предупреждающе ткнула Брайди в спину. В этот момент как раз подошел Гарри и заявил, нарушив наступившее молчание:
– Не одни только поварихи, юная Брайди, извини, пожалуйста. Ты забыла про нас, мужчин? Денек хорошо поработаешь – хорошо себя чувствуешь, согласна?
Сэр Энтони вынужденно рассмеялся, чувствуя, что разговор вышел из-под контроля. Кроме того, ему не очень нравился выбор сына. Чувствовалось, что в глубине души он предпочел бы видеть в качестве невестки кого-нибудь из того же класса, что и его семья, но он никогда не облекал свое недовольство в слова. Подошла Мойра с подносом. Он взял стакан с шерри, Эви и Энни последовали его примеру. Брайди, увидев, что мать нахмурилась, отказалась. Настроение начало портиться, но широкая улыбка герра Бауэра, адресованная ей, все изменила.
– Ах, юная Брайди, не расстраивайтесь. Годы пролетят достаточно быстро. А как поживает ваш дядюшка? С ним все в порядке?
– Да, благодарю вас, герр Бауэр. У дяди Джека все хорошо. Я и не знала, что вы друг и сэра Энтони, и полковника Поттера.
Леди Маргарет резко обернулась.
– Полковника Поттера, в самом деле?
Ее тон звучал резко.
Герр Бауэр отпил шампанского, как будто задумавшись. Наконец он произнес:
– А, я понял, почему вы так подумали. Мы с ним обменялись парой замечаний на свадьбе ваших дядюшки и тетушки. Это было, я полагаю, когда мы осматривали цветочную клумбу с этим достойным всяческого восхищения молодым садовником.
Брайди постаралась восстановить в памяти события того дня. Позднее, когда она шла через лужайку, чтобы посмотреть, как дела, она увидела, как полковник Поттер и герр Бауэр, погрузившись в разговор, шли вдоль изгороди по направлению к дому. Она уже собралась возразить, но заметила устремленный на нее пристальный взгляд герра Бауэра. Что это, предупреждение?
Как раз в этот момент подлетела Пенни Гранвилль, размахивая руками и топая ногами, из-за чего напоминала Брайди новорожденного жеребенка. Она толкнула мать под локоть. Шерри расплескалось.
– Прости, матушка. Ты знаешь, у одного из друзей сэра Энтони есть дом в Германии. Они были бы рады, если бы мы приехали к ним. Пожалуйста, скажи, что мы можем к ним поехать. В это время года мы покатались бы на лыжах, вместо того чтобы ходить по магазинам и театрам.
Сэр Энтони улыбнулся.
– Пенни, полагаю, вы знакомы с Брайди Брамптон и ее матерью, невесткой лорда Брамптона? А это моя невестка, Энни Траверс.
Брайди приятно удивилась, что сэр Энтони говорил об Энни таким теплым тоном. Может быть, он начинает, наконец, ценить ее? Пенни улыбнулась, обнажив длинные зубы. Надо же, точно как жеребенок.
– Да, мы знакомы.
Ничего больше не сказав, она удалилась.
Герр Бауэр поклонился.
– Дамы, приятно снова вас видеть, – и удалился к другим гостям.
Сэр Энтони подвел их к остальным присутствующим, которым явно нечего было сказать простой обслуге. Наконец Эви сделала знак сэру Энтони. Он остановился.
– Сэр Энтони, если вы хотите накормить эту массу народу, позвольте нам оставить вас вместе с канапе и пойти вновь облачиться в наши фартуки. Благодарю, что вы проводите ваш званый обед вместе с нами. Как всегда, вы делаете все возможное, чтобы поддерживать нас, и ваша поддержка исключительно ценна для нас.
Сэр Энтони улыбнулся.
– Вы – сила добра, Эви. Так было всегда и так будет. Надеюсь, я смогу помогать вам еще какое-то время.
На лице его появилось странное, почти печальное выражение. Он повернулся к Энни, как будто желая что-то добавить, но момент был упущен, и он только коснулся ее руки.
– Как дела у моих внуков?
Энни посмотрела на него с нескрываемым изумлением.
– Все хорошо, благодарю вас, сэр Энтони.
– Ну а теперь мне пора вернуться к гостям.
Все три женщины вышли из столовой. По пути к обитой зеленым сукном двери Энни пробормотала:
Эви Форбс предана своей семье. Все мужчины в ней – шахтеры. Она с детства привыкла видеть страдания людей рабочего поселка: несчастные случаи и гибель близких, жестокость и несправедливость начальников. Она чувствует себя спасительницей семьи, когда устраивается работать в Истерли Холл – поместье лорда Брамптона, хозяина шахт. В господском доме Эми сразу же сталкивается с пренебрежением и тиранией хозяев, ленью, предательством и наглостью других слуг. Однако с помощью друзей, любви и собственного таланта она смело идет вперед, к своей цели – выйти «из-под лестницы». Но в жизнь вмешивается война.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Художественно-документальная повесть писателей Б. Костюковского и С. Табачникова охватывает многие стороны жизни и борьбы выдающегося революционера-ленинца Я. М. Свердлова. Теперь кажется почти невероятным, что за свою столь короткую, 33-летнюю жизнь, 12 из которых он провёл в тюрьмах и ссылках, Яков Михайлович успел сделать так много. Два первых года становления Советской власти он работал рука об руку с В. И. Лениным, под его непосредственным руководством. Возглавлял Секретариат ЦК партии и был председателем ВЦИК. До последнего дыхания Я. М. Свердлов служил великому делу партии Ленина.
«Импульсивный роман», в котором развенчивается ложная революционность, представляет собой историю одной семьи от начала прошлого века до наших дней.
«Книга эта никогда бы не появилась на свет, если бы не носил я первых ее листков в полевой своей сумке, не читал бы из нее вслух на случайных журналистских ночевках и привалах, не рассказывал бы грустных и веселых, задумчивых и беспечных историй своим фронтовым друзьям. В круговой беседе, когда кипел общий котелок, мы забывали усталость. Здесь был наш дом, наш недолгий отдых, наша надежда и наша улыбка. Для них, друзей и соратников, — сквозь все расстояния и разлуки — я и пытался воскресить эти тихие и незамысловатые рассказы.» [Аннотация верстальщика файла].
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.