Раскол дома - [31]
Брайди повернулась и, прислонившись к ограде, раскинула руки.
– Примерно одинаково, я думаю. Скакун – самый лучший из всех лошадей на свете. Дядя Ричард, почему все эти Клубы Мира растут, как грибы после дождя, хотя все равно никто не выступает против нацистов? Так зачем они нужны?
Ричард взглянул направо.
– Вон идет Матрона с этим парнем. Посмотри на шрам.
Слова вырвались у Брайди помимо ее воли:
– Это ведь не Тим сделал, правда?
Последовало молчание. Потом Ричард сказал:
– Давай, Брайди, не будем вступать на зыбкую почву. Как мы можем это знать? Что касается многочисленных Клубов Мира, то надо делать что-то против заключенного в октябре союза Германии и Италии. Благодаря этим клубам люди сосредоточиваются, начинают беспокоиться о том, что происходит, и теперь, когда эти союзники запустили свою программу перевооружения, не говоря уже об объявленном Германией призыве…
– Вокруг сплошная неразбериха, но мы должны противостоять бандитам, – выдавила Брайди.
Ричард спокойно произнес:
– Мир часто погружается в хаос, Брайди, тут ты права. Проблема всегда в том, что добрые люди ничего не делают. Вот почему мы должны благодарить сэра Энтони за то, что он делает то, что считает правильным, и стремится к миру. Это уже что-то, хотя, возможно, не совсем то, что мы с тобой стали бы делать.
Он взглянул на Скакуна и пробормотал едва слышно:
– Но только мы ничего не делаем.
До них донесся голос Матроны:
– Вот юная Брайди, Дэниел. Это такая баламутка, каких свет не видывал. Но ты можешь ей доверять. Некоторые из нас ей доверяют, но далеко не все. У остальных ума больше.
Дэниел рассмеялся. Дядя Ричард сказал:
– Этот смех явно не от чистого сердца, юная Брайди.
– Будет таким, – шепнула ему Брайди. – Обещаю вам.
Он покачал головой.
– Яблочко от яблоньки. Помоги, господь, этому миру.
Глава 9
В семь вечера Эви, Брайди и Энни стащили с себя фартуки, сняли шапочки и одернули платья, после чего все вместе поспешно ушли из кухни. Они чуть ли не бегом поднялись по лестнице, ведущей к обитой зеленым сукном двери, жалея, что не успели с завершающими штрихами приготовленных блюд. Эви сказала:
– Сьюзи все сделает, как ей сказано, она отличная девчонка, но…
Энни тихонько засмеялась.
– Да, точно, но… Но теперь нам остается только улыбаться и делать вид, что нет ничего лучше для нас, чем присутствовать на его обеде и высказывать ему наши благодарности.
Они проскользнули в большой зал, улыбаясь Рону, сидевшему вместе с Кевином за стойкой администратора, и направились дальше в бывшую бильярдную, переделанную в столовую для частных обедов. Из обычных постояльцев осталось всего несколько человек, и они уже собрались в гостиной – выпить перед обедом.
Брайди заколебалась, но сразу расслабилась. Нет, все в порядке. Рон займется ими, а меню обеда сэра Энтони просто положили перед ними, как обычное меню. Мама, как всегда, почувствовала ее страх и сжала ей руку.
– Все под контролем, солнышко.
– Ага, мам, я просто еще раз хотела проверить.
Энни сказала:
– Именно так мы сводим ошибки к минимуму. Все отлично, дорогая.
Они вошли в столовую, Брайди следовала за матерью и Энни. Мойра и Полли, официантки, приглашенные на вечер, разносили канапе, а Гарри, управляющий отелем, занялся шерри. Брайди оглядела зал, но тут их увидел сэр Энтони. Он подошел и поцеловал руки всем трем женщинам.
– Дорогие мои, как всегда, великолепно! Просто триумф!
Он обвел рукой помещение и указал на цветы, красиво расставленные младшими садовниками Эдвардом, Джералдом и Глэдис под руководством Молодого Стэна.
– А канапе, Брайди… – он поцеловал кончики пальцев, – это еще один триумф. Ну а теперь пойдемте, познакомьтесь с моими гостями. Некоторых вы уже знаете.
Они пошли за ним, ощущая себя утятами, причем гадкими, подумала Брайди, поскольку среди присутствующих были те, кто явно удивлялся, что вообще «люди снизу» делают наверху. Эви подмигнула дочери, а Энни усмехнулась, поэтому Брайди расправила плечи и высоко подняла голову. Сэр Энтони направился к леди Маргарет, беседующей с герром Бауэром. Брайди удивилась, увидев его здесь, но, в конце концов, тут нет ничего странного. Сэр Энтони старается расширить круг контактов для своего Клуба Мира.
Когда они приблизились, леди Маргарет уже вовсю рассуждала, изрекая фразы голосом, так похожим на ржание лошади:
– Какой хороший человек Франко. Он разберется с республиканцами. Давно пора! А ваш дорогой фюрер, герр Бауэр, сделает все, что в его силах, чтобы раздавить красных, не правда ли? С его-то люфтваффе. А Геринг – такая душка, право слово. Был летчиком высшего класса в Великой войне, если мне не изменяет память.
Она приняла такой торжественный вид, наклонившись вперед, к самому лицу герра Бауэра, что Брайди подумала, не предложить ли ей морковку.
Так, значит, она встречалась с Герингом и с «дорогим фюрером» тоже, или это все простое хвастовство? Она долго отсутствовала, так что все возможно.
Герр Бауэр отступил назад и ответил:
– Увы, я не владею подобными сведениями, леди Маргарет. Мне не приходилось вращаться в кругах власть имущих в Германии.
– Но, может быть, дорогой сэр Энтони…
Эви Форбс предана своей семье. Все мужчины в ней – шахтеры. Она с детства привыкла видеть страдания людей рабочего поселка: несчастные случаи и гибель близких, жестокость и несправедливость начальников. Она чувствует себя спасительницей семьи, когда устраивается работать в Истерли Холл – поместье лорда Брамптона, хозяина шахт. В господском доме Эми сразу же сталкивается с пренебрежением и тиранией хозяев, ленью, предательством и наглостью других слуг. Однако с помощью друзей, любви и собственного таланта она смело идет вперед, к своей цели – выйти «из-под лестницы». Но в жизнь вмешивается война.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Художественно-документальная повесть писателей Б. Костюковского и С. Табачникова охватывает многие стороны жизни и борьбы выдающегося революционера-ленинца Я. М. Свердлова. Теперь кажется почти невероятным, что за свою столь короткую, 33-летнюю жизнь, 12 из которых он провёл в тюрьмах и ссылках, Яков Михайлович успел сделать так много. Два первых года становления Советской власти он работал рука об руку с В. И. Лениным, под его непосредственным руководством. Возглавлял Секретариат ЦК партии и был председателем ВЦИК. До последнего дыхания Я. М. Свердлов служил великому делу партии Ленина.
«Импульсивный роман», в котором развенчивается ложная революционность, представляет собой историю одной семьи от начала прошлого века до наших дней.
«Книга эта никогда бы не появилась на свет, если бы не носил я первых ее листков в полевой своей сумке, не читал бы из нее вслух на случайных журналистских ночевках и привалах, не рассказывал бы грустных и веселых, задумчивых и беспечных историй своим фронтовым друзьям. В круговой беседе, когда кипел общий котелок, мы забывали усталость. Здесь был наш дом, наш недолгий отдых, наша надежда и наша улыбка. Для них, друзей и соратников, — сквозь все расстояния и разлуки — я и пытался воскресить эти тихие и незамысловатые рассказы.» [Аннотация верстальщика файла].
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.