Раскол дома - [107]
Тим огляделся по сторонам, и тут же к нему подошла его мама, тетя Грейси, и заговорила с ним, взяв его под руку. Тим чмокнул ее в щеку, и лицо его радостно засветилось. К ним подошел его отец, они обнялись. Но хотя между собой они помирились, ее родители сохраняли сдержанность, марра тоже, так что они только кивнули или приветственно помахали издалека. Брайди мысленно аплодировала.
Тим уже кивал Потти, пристроившемуся к сестре Ньюсом. Потти тоже кивнул в ответ, очень коротко. Брайди увидела, что доктор Гербер, сидевший за одним столом с Потти и Матроной, привстал, увидев Тима, и на его лице отразилась радость узнавания. В этот момент его жена что-то ему сказала, и он немедленно опустился на место, низко наклонив голову. Жена что-то раздраженно прошептала ему. Матрона и Потти продолжали разговаривать, вернее, говорила Матрона, а Потти слушал.
Брайди перевела взгляд с их стола на Тима. Доктор был немец, это было ей известно. А Тим был фашист и много времени проводил в компании нацистов. Сложи два плюс два, Брайди, сказала она сама себе и вышла из зала. Время ее дежурства еще не наступило, но ей нужно было глотнуть свежего воздуха и почувствовать рядом с собой что-то нормальное, поэтому она пришла к Джеймсу в конюшню, как была, разодетая в пух и прах. Теперь ее интересовал вопрос, нацист ли доктор Гербер. Фанни вела себя очень спокойно и смотрела на них как на непрошеных гостей. Точно так же всегда вела себя Мариголд. В углу конюшни стояли две табуретки, и на одной из них сидел Джеймс. На другую он поставил тарелку с едой.
– Как всегда, – сказала она, с размаху поставив тарелку ему на газету.
– Я просто хотел заморить червячка, – оправдывался он, высвобождая газету. – Что ты тут делаешь? У тебя еще, э… – он посмотрел на часы, – ровно двадцать одна минута.
– Мне нужно было прерваться.
Джеймс читал о Мюнхенском соглашении. Брайди устроилась удобнее. Он сложил газету и протянул ей.
– Почитай, время быстрее пройдет, хотя Фанни малость беспокойная. Клайв заходит каждые полчаса, так что, если начнется, не нервничай.
Он вытянул ноги.
– Я решил, – объявил он. – Запишусь в Королевский воздушный флот. Бог с ним, с университетом.
Она видела, что он выжидающе смотрит на нее, но что она могла сказать? И Брайди сказала то, что думала.
– Зачем? Мы не воюем. Вспомни, Чемберлен привез мир для нас.
Она махнула газетой.
Он ответил:
– Ты не веришь в это точно так же, как и я. И поэтому я хочу быть готов что-то делать. К тому же, допустим, не будет войны. Я смотрел на фотографию Чемберлена на фоне аэроплана. Думаю, что очень скоро начнутся полеты гражданской авиации, а у нас здесь есть земля, которой хватит, чтобы сделать из нее летное поле. Мы могли бы купить самолеты, и я бы перевозил людей в Лондон и даже в Париж.
Это звучало впечатляюще. Она удивилась.
– А здорово, можно убить разом двух зайцев: жить в Истерли и летать, куда захочешь. Тебе нужна будет для полетов еда, и я могу ее готовить.
Фанни начала беспокоиться, как и говорил Джеймс, но это могло ничего не значить. Тем не менее, восторгаясь планами Джеймса, Брайди не забывала поглядывать на нее. Да, порой совсем забываешь, что существует будущее.
– Ты мог бы привозить нам клиентов, и стоимость перелета мы включили бы в цену за их пребывание у нас. А еще ты мог бы забирать инвалидов. Но как мы погрузим их в самолет?
Джеймс поднял руки вверх, сдаваясь.
– С помощью пандуса, я думаю. Но успокойся, сначала мне нужно освоить азы. К тому же меня могут не взять.
Брайди тряхнула головой.
– Послушай, я больше не желаю быть единственной, кто знает о твоих планах. Из-за этого у меня уже было достаточно неприятностей. Расскажи, пожалуйста, всем об этом.
– В чем проблема? – дядя Ричард стоял в дверях конюшни. Брайди метнула взгляд на Джеймса.
– Твоя очередь, я предполагаю.
Она снова проверила Фанни. Кобыла слегка успокоилась, и она погрузилась с головой в чтение газеты, а Джеймс поднялся с табуретки и вышел из конюшни. Его отец последовал за ним.
Браво, подумала она, прочитав, что член парламента от тори возражал против соглашения, считая его не более чем постыдным соглашательством. Слава богу, она не единственная, кто так думает. Хотя в чем-то она понимала стариков, напуганных перспективой военных действий, потому что они помнили ту, прошлую войну.
Фанни снова забеспокоилась, косясь на свои бока и переминаясь с одной ноги на другую. Брайди подошла к ней и погладила ее. Кобыла сильно вспотела.
– Бедная малышка, – прошептала она.
– Ну вот, начинается, – произнес Тим. Брайди не обернулась. Сколько времени он уже тут? Сердце ее забилось быстрее. Ровным голосом она произнесла:
– Да, Клайв скоро придет.
– Я встретил его и сказал, что схожу проверить Фанни вместо него.
– Как ты смеешь отдавать ему приказы?
– Это не приказ, а предложение, так что не лезь в бутылку, а то испортишь прическу. Которая выглядит прекрасно, я бы сказал.
– Можешь ничего не говорить.
Фанни перемещалась с одной задней ноги на другую.
– Хорошо, не буду, но пусть все-таки Клайв, бедняга, выпьет свой бокал. У Фанни дела, похоже, продвигаются.
Не глядя на него, Брайди погладила Фанни по шее, но кобыла дернула головой. Тим сказал:
Эви Форбс предана своей семье. Все мужчины в ней – шахтеры. Она с детства привыкла видеть страдания людей рабочего поселка: несчастные случаи и гибель близких, жестокость и несправедливость начальников. Она чувствует себя спасительницей семьи, когда устраивается работать в Истерли Холл – поместье лорда Брамптона, хозяина шахт. В господском доме Эми сразу же сталкивается с пренебрежением и тиранией хозяев, ленью, предательством и наглостью других слуг. Однако с помощью друзей, любви и собственного таланта она смело идет вперед, к своей цели – выйти «из-под лестницы». Но в жизнь вмешивается война.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
"Просчет финансиста" ("Интерференция") - детективная история с любовной интригой.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История жизни необыкновенной и неустрашимой девушки, которая совершила высокий подвиг самоотвержения, и пешком пришла из Сибири в Петербург просить у Государя помилования своему отцу.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.