Раса и мировоззрение - [137]

ничего больше не нужно для оправдания этих действий перед самим собой, потому что ни один из нас не требует в действительности безграничной свободы, позволяющей действовать против собственной сути, так как каждый полностью удовлетворен, если он может действовать в соответствии с собственной сутью. Нордический человек подчиняет свои действия только этому внутреннему закону, мораль не навязывается ему извне, это не обязанность, наложенная каким-то Богом, она вырастает из него самого. Высшая мораль состоит в том, чтобы действовать в своем духе и не позволять определять свои поступки никакими внешними влияниями, из-за чего они могут перестать соответствовать внутреннему закону. Только это и есть свобода. Нордический человек сражается за этику, которую сам установил. Он хочет, чтобы были такие ценности как верность, храбрость, самоутверждение, дружба, свобода, стойкость, надежность, благородство, любовь, он вынужден проецировать эти свои внутренние ценности в мир. Вся жизнь становится для него бессмысленной, если этих этических ценностей нет. В этом глубочайший смысл образа дон Кихота, который наиболее ясно выражен в разговоре дон Кихота с озабоченным священником, пришедшим к нему, чтобы излечить его от предполагаемого безумия. Речь идет, таким образом, не о признании моральной ценности этого мира, как у Шопенгауэра, а о придании ему этой моральной ценности своими действиями. Мы хотим, чтобы этика была, мы хотим, чтобы было так, даже если мир лишен этих проявлений этики, даже если мы не можем найти в нем ни дружбы, ни верности, пи свободы, ни справедливости. Но так может думать только человек, который не переоценивает свою личность, а чувствует свою связь с народом, в котором он живет и хочет жить.

В расовой психологии есть два термина, которые очень часто выступают под одним и тем же названием, хотя внутренне не имеют между собой ничего общего: нереднеазиатская идея спасения и германская идея освобождения. Переднеазиатская раса ожидает Спасителя и нуждается в нем. Народы нереднеа- зиатской и ориентальной рас колеблются между необузданной чувственностью и аскезой. Они страдают от своей чувственности, потому что чувственность порабощает их, и они хотят от нее освободиться, когда она перестает их удовлетворять. Эти нереднеазиатские идеи нашли свое самое глубокое выражение в понятии Спасителя. Он должен избавить людей такого

парода от их собственной сути, переделать их в глубочайшей основе их бытия. Эту жажду спасения выразил в VI веке до н. э. в Индии Будда и первоначально в ней нс было ничего арийского. Великие религии Востока почти все нсарийского происхождения и основаны на идеях спасения. Но у арийцев вместо идеи спасения мы находим идею освобождения. Эти идеи разделяет друг от друга целый мир, мир расы. Тот, кто как герои и героини арийских мифов и сказок, пережив страдания и нужду, вырывается на свободу и добывает победу в борьбе, совершенно не расположен к идее Спасителя. Абсолютно неправильно искать эту идею в наших сказках и мифах. Выраженная в них идея освобождения нс имеет ничего общего с азиатской идеей спасения. В монашеском христианстве, в буддизме, в пессимизме Шопенгауэра и в идеях немецких мистиков мы имеем дело не только с бегством от мира, потому что он приносит страдания, это было бы стимулом только для простых душ. Нет, этот мир отвергается с презрением несмотря на его радости и даже именно из-за этих радостей, потому что они привязывают нас к земному. Когда Будда узнал о рождении сына, он молча отвернулся. Таков глубочайший смысл этого ухода от мира, в то время как арийский герой стремится вырваться из оков своего окружения на свободу, к полноценной жизни.

Здесь следует сказать и о драмах Рихарда Вагнера, которые многие называют драмами спасения. Однако в действительности речь в них идет не о спасении в переднеазиатском смысле, а об освобождении и очищении для истинного бытия. Так Тристан требует избавления, т. е. освобождения от пут повседневности, чтобы целиком посвятить себя своей любви. И Тангейзер хочет освободиться от оков Венеры, чтобы в любви Клизаветы наслаждаться любовью чистой женщины. Ватан хочет не освобождения от своей сути, а наоборот, Хочет уступить свою власть герою Зигфриду... И в этом случае речь идет не об идее спасения в смысле переднеазиатской расы, а об освобождении от гнета и проклятья. Поэтому я хотел бы предложить (поскольку Клаусе использует слово «спасение» в этом аскетическом смысле) для этой нордической идеи совсем иного рода использовать слово «освобождение». Р. Вагнер однажды попытался оформить действительно аскетическую индийскую идею спасения, но неудачно. Поэтому нужно раз и навсегда указать на это основное психологическое различие:

2515:9 германская идея освобождения Вагнера не имеет ничего общего с переднеазиатской идеей спасения.

Если на первый взгляд исследования Канта в области теории познания, афоризмы Ницше и мысли из «Ригведы» расходятся, то если мы заглянем глубже, мы найдем одинаковые основы и одинаковые результаты. Ни в каком другом народе, ни в какой другой расе не могли родиться такие идеи. Отсюда мы можем сделать вывод, что наследственные духовные наклонности являются причиной того, что у этих народов снова и снова вырабатывается одно и то же мировоззрение. В этом заключен глубокий смысл. Наш народ снова обрел истинные истоки своей сути, своих врожденных расовых способностей, после того как десятилетиями или даже столетиями люди чуждой расы призывали его отказаться от своего мировоззрения. Напрасной была попытка не только воспринять мировоззрение чужой расы, пацифистское учение, но и жить по нему. Отказ от этого мировоззрения - наша задача и судьба. Современная биология доказала, что каждое живое существо реагирует на влияния среды по-своему. Мы верим, что и наше мировоззрение - жизненно необходимое выражение германской расовой души. Чтобы мы могли в этом мире защититься от врагов, Бог дал нам это героическое мировоззрение как необходимое качество.