Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке - [60]

Никто не может побить Малыша Ричарда. И зачем только я согласился влезть в эту схему? Но Брайан — импресарио от бога.

— Всё в порядке, — уверяет он меня. — Запомни, Эрик, этот вечер. Он войдёт в историю. Не представляешь, как я рад, что ты согласился. Ты — это рок–н–ролл, поэтому я спокоен, всё пройдёт просто замечательно.

Я решил последний раз взглянуть на обстановку. В коридоре, ведущем в уборную Ричарда, было не пробиться, тэды прижали меня к стене. Ещё больший шок я испытал, выглянув за занавес. Волнующееся море немытых сальных волос, на котором там и тут колыхались улееподобные женские причёски, барьеры видимо уже давно сдались под натиском потных тел. Даже балконы приобрели новую драпировку из свисающих с них ног, рук и тел, готовых в любой момент, свалиться на толпу, бурлящую под ними, в партере. Что я здесь буду делать? Мне срочно нужна помощь. Звоню своему приятелю, которого все знают, как Ястреба.

— Бери такси и срочно сюда, — вгрызаюсь я в телефонную трубку. — Крис Фарлоу недавно подарил мне оставшуюся у него с войны каску американского артиллериста. Хватай её и быстро дуй с ней сюда, захвати ещё что–нибудь, что сможет защитить меня от этой сошедшей с ума публики. Они все абсолютно невменяемы. Валлийцы прорвались через границу переполненными автобусами!

Валлийские Тэды не были обычными поклонниками рок–музыки. Для них она была стилем их жизни, смыслом их существования. Эппи, предатель, не задумываясь, просто бросил меня на передовую, в самую гущу огня. За кулисами, кто–то подал команду:

— Пятнадцать минут!

Из зала скандировали:

— Мы хотим Ричарда, мы хотим Ричарда!

Но Малыш Ричард по–прежнему находился в своей уборной, набирая обороты, чтобы выпустить всю энергию на предстоящем шоу. И по–прежнему никаких признаков моего приятеля. Но вот дали свет на сцену, и зал погрузился в полумрак. Я вышел на сцену.

— Яру-у!

Встретила меня толпа воем и градом всевозможных снарядов. Увёртываясь от летящих в мою сторону предметов, я добрался до микрофона.

— Театр Савилль с радостью и гордостью в сердце представляет…

Микрофон умер. Кто–то где–то, задев за шнуры, порвал их. Казалось, толпе только и нужно это было — поломка всей системы.

Я мгновенно ретировался. Но в этот самый момент соседняя со сценой дверь распахнулась и сквозь неё, с трудом выбравшись из такси, ввалилась почти четверть тонны Ястреба, держа в руках американскую каску, полную экипировку со стальной сеткой, прозрачный щит и мегафон с автономным питанием.

— Ястреб, ты — гений.

Он рассмеялся и, щёлкнув каблуками, отсалютовал «хай–гитлер».

— В этом я могу смело выйти на сцену! — обрадовался я, принимая у него из рук военное снаряжение.

Под прикрытием прозрачного щита, с каской, надвинутой по самые уши, и мегафонов в руке, я смело шагнул на сцену.

— Хорошо же, мать вашу, бездельники, мусор улиц, дождались, наконец, мы начинаем. Встречайте, Малыш, мать его, Ричард!

Здание заходило ходуном, стены зашатались, когда появился Ричард:

A wop bop

A loo bop

A wop bam boom!

Дикие джунгли. Но я был удовлетворён. По крайней мере, я выполнил полностью обещание, данное Брайану. С гордостью думая, что и частичка моего труда есть в его попытке воссоздать дух Аполло в Лондоне. И время показало, что он был прав.

*

Певец Крис Фарлоу был всеобщим любимцем. И Камни, и Битлы были в восторге от его кокни, его грудного голоса и от его собственного небольшого оркестра, Thunderbirds, которого он с удовольствием предоставлял таким мастерам, как Карл Перкинс, Алберт Ли и Дейв Гринсдейл. Но и у самого него была летом 1966 года суперпопулярная сорокопятка Out Of Time. Он имел контракт на менеджмент и запись с братьями Ганнелли, но каждому было ясно, что время от времени ему приходилось всё управление брать в свои руки, потому что Рик с Джоном по природе своей были достаточно ленивы, чтобы продвигать дело с надлежащей скоростью. Поэтому всем хотелось иметь дело с Крисом, они его любили и за удивительную способность оказываться самым востребованным певцом в городе. Но сам он более всего мечтал об отпуске.

Звонит он мне однажды на Дюк–стрит.

— Эй, Эрик, как дела, это Крис Фарлоу, — слышу в трубке его сипловатый голос.

Спрашиваю, как у него…

— О, я‑то в порядке, знаешь, Эри, не угадаешь, что тут произошло. Пол МакКартни — знаешь его, тот Пол из Битлз?

Конечно, я слышал о нём.

— Так вот, заваливается он ко мне домой где–то около полуночи, а я в это время ещё на концерте. Ему открыла моя мать, и он оставил для меня демо, чтобы я послушал.

Замечательные новости. И когда Крис собирается на студию, нарезать этот подарок Богов?

— Э-э, — протянул он. — Мне не понравилось. Совершенно не в моём стиле, слишком слащаво. Знаешь, мне нужен крепкий рок, а не какие–то там расшаркивания.

— Да, но Крис, — сказал я. — Ты же такой человек, с которого всё когда–то начинается, то есть, я хочу сказать, ну и пусть это будет какой–то балладой, кто кроме тебя пойдёт и нарежет её?

— Нет, не хочу, — продолжал настаивать он, — слишком слащавая.

— И что ты собираешься делать с этой песней?

— Отошлю её назад, я не я буду.

— Название–то у неё есть?

— «Вчера», — сказал, как отрезал.