Ранний Самойлов: Дневниковые записи и стихи: 1934 – начало 1950-х - [12]

Шрифт
Интервал

Мефистофель

Будь нищ – апостол говорит.
Ступайте, милый, в францисканцы.

Дон Жуан

Без шуток!

Мефистофель

Шутка мне мила.
А впрочем, сядем у стола
И к делу. Мне нужны испанцы,
А вам богатая вдова!

Дон Жуан (оживляясь)

Клянусь душой – вы голова,
Проклятье…

Мефистофель

Бросим комплименты.
Довольны все мои клиенты.
Вдову на душу. Раз и два.

Дон Жуан

Так по рукам!

Мефистофель

Вдова в Одессе.
Спешите. Поезд ровно в десять.

Занавес.

СЦЕНА II

У вдовы. Жуан развалился на кушетке.


Дон Жуан

Мне скучен этот анекдот.
Вот я богат и сыт. Но так ли
Дышалось мне! Как будто в пакле
И грудь, и глотка, и живот.
Сам черт меня не разберет.
И здесь все то ж. Интрижки, вздохи,
Балконы, занавески, блохи
И куча приставных грудей.
Мне надоело у людей.
Я пленник здесь. Я раб комфорта.
И где гитара, где кинжал?
Как хлам закинуты в подвал
И с ними рваная ботфорта…
Но к дьяволу! Как прежде Дант –
Я в ад сойду. Приди, Вергилий![73]
Пусть плачут на моей могиле,
Пусть мечутся!..

Мефистофель (внезапно появляясь, одетый евреем)

Ах, комедьянт!

Дон Жуан

Кто это?

Мефистофель

Здесь ли вы, Жуан?

Дон Жуан

Кто это?

Мефистофель

Это мы.

Дон Жуан

Ужели?
О черт! Вы очень постарели.
И лапсердак… Ах, интриган!
Зачем вы сделались евреем?

Мефистофель (философически)

Бродя по разным эмпиреям
И видя множество людей,
Я понял: черт и иудей
Одно и то же… Но успеем
Об этом вдоволь поболтать…

Дон Жуан

Я должен прямо вам сказать,
Что вами злостно был проведен.
Ведь баба – в бок ей сто обеден –
Меня с ума свела. Грязна,
Глупа, толста, нежна, она…
Я был свободен, хоть и беден.

Мефистофель

Забудем эти пустяки.
Пора пришла. И я за вами
Пришел, как говорится в драме.
Не пробуйте идти в штыки.
Пора. Пора. Рога трубят.

Дон Жуан (легкомысленно)

С тобой хоть в бездну.

Мефистофель (потирая руки)

Очень рад.

Исчезают.


Занавес.

СЦЕНА III

Ад. Черти и грешники.


Мефистофель

Вот мы на месте.

Дон Жуан

Воздух спертый.

(Чертям.)

Эй вы! Не мазать мне ботфорты.
Бедняжки! Жарко им в котлах.
А там – кого я вижу. Ах!
Так вот где нынче Донна Анна!

Вельзевул (басом)

Подайте мне сюда Жуана.

Дон Жуана подводят к нему.

Грешил?

Дон Жуан

Грешил.

Вельзевул

Писал стихи?

Дон Жуан

Писал.

Вельзевул

Любил ли Пастернака?

Дон Жуан

Любил, и очень, но однако…

Вельзевул

Без оправданий! Есть грехи.
Как формалиста, в вечный пламень.

Дон Жуан

Я б поболтал охотно с вами
На эту тему. Но, увы,
Меня в огонь послали вы,
И ум мой не вполне свободен.

Мефистофель (подобострастно)

Так как решенье? Годен?

Вельзевул

Годен.

Жуана уводят гореть в вечном огне.

ТАНГО ЧЕРТЕЙ
Маленькому чертику понравилась блудница.
О-ля-ля!
Чертик, чертик, в грешницу не должен ты влюбиться,
О-ля-ля!
Маленький, лохматый ухватил ее за талию так нежно
И танцует танго безмятежно.
Дунь-плюнь, разотри,
Копытцами цок-цок.
Дунь-дунь-дунь-дунь –
Пойдем в лесок-сок.
Маленький чертик, уронил ты сковородку,
О-ля-ля!
Из кастрюли выпустил ты грешную красотку.
О-ля-ля!
Маленький, лохматый ухватил и т. д.
Рог в бок, в потолок,
Копытцами чок-чок.
Из лесу выходит Пан,
Под пеньками мох-мох.
Чертик, чертик бедненький, зачем ты чистишь рожки?
О-ля-ля!
И блуднице хвостиком обмахиваешь ножки?
О-ля-ля!
Маленький, лохматый ухватил и т. д.

Вбегает черт.


Черт

Беда! Беда! Жуан в аду
Дебош устроил. Сел в жаровню,
Кричит: «Не так! Поставьте ровно!
Кладите дров, не то уйду!
Побольше масла! Жарьте шибче!
Я знаю, на мои ошибки
В самом аду не хватит дров».
Мы жжем.

Вельзевул

А он?

Черт

Вполне здоров.
Кричит: «Шпана! Сажайте вилы
Вот в этот бок. Когда любила
Меня мадам де Попурри,
Мне было жарче, черт дери!
Побольше масла, чтоб, как пончик,
Я был поджарен, как гренок
Был жирен! Больше дров у ног!»
Нам с ним вовеки не покончить.
Влюбил окрестных дам и дев.
Мигает им, рукою машет.
Знакомых встретил, пьет из чаши
Он олово и, захмелев,
Кричит, что хуже пил он зелье,
Что знал и худшие постели…
Мы утомились, не сумев
С ним сладить.

Вельзевул

Привести Жуана!
(Все это в высшей мере странно!)

Входит Жуан.


Дон Жуан

Я здесь. Кто звал меня?

Вельзевул

До нас
Дошли такого рода слухи:
Что шлюхи все и потаскухи
Тобой совращены. И раз
Ты не сумел в аду с почетом
Вести себя и по подсчетам
Истратил двести кубов дров –
Ступай на землю. Будь здоров.

Дон Жуан

Прискорбно слышать. Но увы –
Уйду. Меня прогнали вы.

(Чертям.)

Эй, черти! Дать штаны с лампасом.
Где плащ? Где шпага? Пистолет?
Где шляпа? Где ботфорты? Нет!
Не те, а эти. По рассказам
Вот так я должен быть одет.
Готово. В путь пора. Синьоры,
Я вновь иду к вам. Где мужья,
Дуэньи, тетки? Вот моя
Со мною шпага. Вновь укоры,
Влюбленья страстные, глаза,
Обманы и монеты за
Уменье лгать. Теперь не скоро
Я вас увижу, господа.
Прощайте, может, навсегда.

(Уходит.)


Занавес.

1938

Пастух в Чувашии

Глухой хрипун, седой молчальник
Из-за коряг следил луну.
Вокруг стоял сухой кустарник,
Жевали совы белену.
И странны, как рога оленьи,
Валялись корни в отдаленье.
На холод озерных зеркал
Туман влачил свои полотна.
Здесь мир первичный возникал
Из глины и куги болотной.
…И, звезд питаясь млечным соком,
Сидел он, молчалив, как окунь.
Как дым кипели комары
В котле огромной лихорадки.
За косогоры падали миры.
И все здесь было в беспорядке.
Я подошел к огню костра.
– А сколько будет до кордона? –
Глаза лениво и бездонно
Глядели из болотных трав.
Он был божественный язычник
Из глины, выжженной в огне.

Еще от автора Давид Самойлович Самойлов
Цыгановы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Памятные записки

В конце 1960-х годов, на пороге своего пятидесятилетия Давид Самойлов (1920–1990) обратился к прозе. Работа над заветной книгой продолжалась до смерти поэта. В «Памятных записках» воспоминания о детстве, отрочестве, юности, годах войны и страшном послевоенном семилетии органично соединились с размышлениями о новейшей истории, путях России и русской интеллигенции, судьбе и назначении литературы в ХХ веке. Среди героев книги «последние гении» (Николай Заболоцкий, Борис Пастернак, Анна Ахматова), старшие современники Самойлова (Мария Петровых, Илья Сельвинский, Леонид Мартынов), его ближайшие друзья-сверстники, погибшие на Великой Отечественной войне (Михаил Кульчицкий, Павел Коган) и выбравшие разные дороги во второй половине века (Борис Слуцкий, Николай Глазков, Сергей Наровчатов)


Мемуары. Переписка. Эссе

Книга «Давид Самойлов. Мемуары. Переписка. Эссе» продолжает серию изданных «Временем» книг выдающегося русского поэта и мыслителя, 100-летие со дня рождения которого отмечается в 2020 году («Поденные записи» в двух томах, «Памятные записки», «Книга о русской рифме», «Поэмы», «Мне выпало всё», «Счастье ремесла», «Из детства»). Как отмечает во вступительной статье Андрей Немзер, «глубокая внутренняя сосредоточенность истинного поэта не мешает его открытости миру, но прямо ее подразумевает». Самойлов находился в постоянном диалоге с современниками.


Стихотворение

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Струфиан

Уже много лет ведутся споры: был ли сибирский старец Федор Кузмич императором Александром I... Александр "Струфиана" погружен в тяжелые раздумья о политике, будущем страны, недостойных наследниках и набравших силу бунтовщиках, он чувствует собственную вину, не знает, что делать, и мечтает об уходе, на который не может решиться (легенду о Федоре Кузьмиче в семидесятые не смаковал только ленивый - Самойлов ее элегантно высмеял). Тут-то и приходит избавление - не за что-то, а просто так. Давид Самойлов в этой поэме дал свою версию событий: царя похитили инопланетяне.  Да-да, прилетели пришельцы и случайно уволокли в поднебесье венценосного меланхолика - просто уставшего человека.


Стихи

От большинства из нас, кого современники называют поэтами, остается не так уж много."Поэзия — та же добыча радия"(Маяковский). Отбор этот производят читатели — все виды читателей, которых нам посчастливилось иметь.Несколько слов о себе.Я 1920 года рождения. Москвич. Мне повезло в товарищах и учителях. Друзьями моей поэтической юности были Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Николай Глазков, Сергей Наровчатов, Борис Слуцкий. Учителями нашими — Тихонов, Сельвинский, Асеев, Луговской, Антокольский. Видел Пастернака.


Рекомендуем почитать
Ранней весной

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Волшебная дорога (сборник)

Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.


Повелитель железа

Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.


Горбатые мили

Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.


Белый конь

В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.


Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.


Проза Александра Солженицына. Опыт прочтения

При глубинном смысловом единстве проза Александра Солженицына (1918–2008) отличается удивительным поэтическим разнообразием. Это почувствовали в начале 1960-х годов читатели первых опубликованных рассказов нежданно явившегося великого, по-настоящему нового писателя: за «Одним днем Ивана Денисовича» последовали решительно несхожие с ним «Случай на станции Кочетовка» и «Матрёнин двор». Всякий раз новые художественные решения были явлены романом «В круге первом» и повестью «Раковый корпус», «крохотками» и «опытом художественного исследования» «Архипелаг ГУЛАГ».


Рукопись, которой не было

Неизвестные подробности о молодом Ландау, о предвоенной Европе, о том, как начиналась атомная бомба, о будничной жизни в Лос-Аламосе, о великих физиках XX века – все это читатель найдет в «Рукописи». Душа и сердце «джаз-банда» Ландау, Евгения Каннегисер (1908–1986) – Женя в 1931 году вышла замуж за немецкого физика Рудольфа Пайерлса (1907–1995), которому была суждена особая роль в мировой истории. Именно Пайерлс и Отто Фриш написали и отправили Черчиллю в марте 1940 года знаменитый Меморандум о возможности супербомбы, который и запустил англо-американскую атомную программу.


Жизнь после смерти. 8 + 8

В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)


Дочки-матери, или Во что играют большие девочки

Мама любит дочку, дочка – маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форс-мажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов – известные писатели, художники, психологи – на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.