Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв. - [8]

Трансформация верхушки куриальной знати в городскую, служилую (из нее пополнялось и сенаторское сословие), владевшую землей с зависимыми людьми[33], была неизбежным следствием сохранения государственного аппарата на востоке империи, когда в поисках выхода из кризиса центральная власть, обеспечивая себе социальную опору, подчиняла имущие и политически активные слои, ставя их себе на службу, по не принимала кардинальных мер. для подрыва основ существования этих слоев.

Аграризация города в V–VI вв. на севере Балкан, где преобладали мелкие городские центры, выразилась в том, что усилилась натурализация крупных землевладельческих хозяйств, укрепилось поместное и широко распространилось мелкое деревенское ремесло. Малые города стали скорее крепостями и административно-религиозными центрами, чем городами в собственном смысле слова[34]. В средних городах обосновалась та часть сенаторской знати, которая не попала в разряд столичной; в Константинополе и других крупнейших городах сенаторская знать пополнялась, особенно в VI в., непосредственно из бывшей куриальской верхушки. Переведенные из Рима сенаторские семьи были не столь многочисленны, как еще недавно полагали[35]. Немало представителей старой римской знати погибло в бесчисленных сражениях с «варварами» и в междоусобных войнах. Состав правящей верхушки нуждался в пополнении, в нее вливалось множество представителей средних и низших слоев, и в особенности — куриальская знать, представители которой становились чиновниками высокого ранга. Согласно исследованию Ж. Дагрона, столичная сенаторская знать пополнилась главным образом за счет местной, полисной; в ее составе не было представителей торгово-ростовщических кругов; новая «служилая» знать, влившаяся в V в. в состав высшей аристократии и сенаторского сословия, образовала теперь с нею единый социальный слой, внутри которого уже не возникало принципиальных разногласий по социальным и политическим проблемам[36].

Существенные коррективы к этой картине сделаны недавно при изучении состава правящей верхушки в эпоху Юстиниана I и ее позиции в восстании Ника: знать Константинополя отнюдь не была единой — в ее составе при Юстиниане, взявшем курс на ослабление потомственной сенаторской аристократии, было множество людей из низов, приближенных к трону и оттеснивших на второй план потомственных сенаторов. Поэтому часть сенаторов и оказалась среди вождей восстания Ника. Кроме того, члены таких корпораций, как аргиропраты (ростовщики и ювелиры), обладали правом поступления на императорскую службу и в состав духовенства. Путь в среду высшей служилой знати не был закрыт для торгово-ростовщических кругов, но при Юстиниане I он был затруднен: его законы ограничивали ростовщичество и не обеспечивали права аргиропратов, когда речь шла о возвращении им крупных долгов, взятых сенаторами, что и побудило аргиропратов к участию в заговоре против императора[37].

Таким образом, среди представителей новой знати были лица, для которых не богатство предшествовало обретению социального и политического влияния, а, напротив, высокий пост был средством приобретения богатства. Деспотическое правление Юстиниана I, политика ограничения влияния сената обусловили появление всесильных временщиков, выходцев из рядов новой знати.

Правительство все шире привлекало к управлению городом местных землевладельцев, обретших независимость от курий духовных лиц, в особенности епископов с их клиром, военных в отставке, завладевающих полисной землей куриалов. Существенное значение имела также еще одна социальная группировка, служившая опорой автократии, — это военная знать, в среде которой было немало выходцев из «варваров», вождей наемников (воинов-федератов). Отношение центральной власти к этой группировке было особенно изменчивым. В V и начале VI в. неоднократно возникали ситуации, когда поведение именно этой группировки, игравшей огромную роль в войске, оказывало самое непосредственное воздействие на судьбы трона.

В V–VI вв. еще не произошло разделения византийской аристократии на две главные прослойки (военную и гражданскую знать). Однако основы этого разделения были заложены уже в этот период: в Константинополе в условиях автократии и сосредоточения огромных материальных ресурсов формировалась бюрократия, державшая в своих руках все нити управления империей. Тесно зависящая от прихоти главы государства, она всецело поддерживала трон. Особенность ее положения состояла в нестабильности статуса (в так называемой «вертикальной подвижности»), которая влияла, разумеется, на судьбы лишь отдельных лиц, а не социального слоя в целом[38].

Таким образом, отнюдь нельзя сказать, что социальная база императорской власти в V–VI вв. была слабой и рыхлой, что она трудновыявляема в условиях острых столкновений внутри господствующего класса и что ее нелегко охарактеризовать в социальном смысле[39]. Социальные слои, служившие опорой власти, как и всей системы Восточноримской империи, могут быть определены как рабовладельческие: юстинианова эпоха принадлежит к последнему этапу истории рабовладельческого строя, а не к первой стадии истории феодализма