Раннее (сборник) - [30]

Шрифт
Интервал

Семь раз семь сходите и проверьте –
Путь каков?!
Жили вы в Швейцариях – живали ли в народе?{119}
Вы – назад ли знаете, не то что – наперёд…
Ваше солнышко красно восходит –
Каково взойдёт?..»
Мысли обращаются в раздумьи невесёлом,
Я пером по ходу их слежу, –
Вдруг – ударом, вдруг – уколом
Отдаётся в голову: пишу –
Что? Безумцы! Что? В капкан
Сами лезем головой горячной:
Вовка, путь, обсудим, экономика, Пахан…
Попадётся цензор не чурбан, –
Как это прозрачно!
И движенье первое – порвать!
И второе – что уж! в этом роде
Чуть не год приходится писать{120} –
Ничего, проходит.
Наши хитромудрые цидули
Девочки цензурные ну где же разберут?
Сколько пишем – не изъяли, не вернули, –
Э! да что нам пули?! –
Нас снаряды не берут!..
Кончено. Заклеено. Последняя работа.
Спать! Устал! Нет, будто что-то… что-то…
Так и есть! Тяжёлыми томами,
Всем, что на столе, привалены,
Еле уловимыми духами
Пахнут листики письма жены.
Что-то я ответить ей обязан,
Перед тем как замолчу на много дней.
Но зачем, зачем не сразу,
Размягчённый, я ответил ей?..
Сколько помню, я всегда таким был мужем:
Мне хватало времени на всё –
На науку, на друзей, на споры и на службу –
Только не хватало для неё…
Да вглядеться: и её наш прожитый годок –
Не увлёк.
Голову тяжёлую склоняя
И, безсильный выбрать лучшие из слов,
Я пишу: «Письмо твоё, родная,
Получил. Живу по-старому. Здоров».
И конечно же, конечно нужно ей
Одобренья, восхищенья поверх слов моих,
А пишу: «Пока что новостей
Никаких».
Ждёт и просит нежно-задушевного,
Надолго хранимого, не однодневного, –
В нём бе плоть и кровь моя! – письма, –
Что писать?.. не приложу ума.
Крут излом от фразы к фразе.
И долит мне голову дрема.
Ни счастливой лёгкости, ни связи
Нет! И первое движение – порвать!
И второе – лучшего не выйдет, Бог с ним.
«Много надо мне тебе сказать,
Да уж, видно, после…»
Так в цепи мужских морочных дел
Не теряю ли я в женщине и друга?..
На сегодня я перегорел,
А на завтра – огневая вьюга…
Стук. – «Да, да!» Передо мной
От ходьбы румяный, свежий, –
Автомат под плащ-палаткою, – из штаба посыльной,
Обметённый пылью снежной.
Взмах к виску. Пакет. Глаза у мальчика блестят.
Сургучи в углах коричневеют:
«Объявить в четыре пятьдесят
Личному составу батареи».
Рву пакет. Листовок россыпь.
Обращенье к Фронту перед боем.
И с невольными мурашками морозца
Я читаю стоя:

«Солдаты, сержанты, офицеры и генералы! Сегодня в пять часов утра мы начинаем своё великое последнее наступление. Германия – перед нами! Ещё удар – и враг падёт, и бессмертная Победа увенчает наши дивизии!..»

Что со мною?
Бал Истории! Ожившие страницы!
Маршалов алмазных вереница…
Чья-то мысль, орлом нависшая над картой…
Бар-р-рабаны!!! Выклик Бонапарта:
«Это – солнце Аустерлица!»

Глава девятая. Прусские ночи

Потоптали храбрые поганых…
По полю рассыпавшись, что стрелы,
Красных дев помчали половецких.
Слово о Полку Игореве
Расступись, земля чужая!
Растворяй свои ворота!
Это наша удалая
Едет русская пехота!
Холмик, падь, мосток и холмик –
«Стой! Сходи! По карте –  тут».
Будет злая ведьма помнить
В небе зимнем наш салют!
Столько лет всё ближе, ближе
Подбирались, шли, ползли, –
«Бат-тарея! Слу-шай! Трижды
В небо прусское пали!!»
Шестьдесят их в ветрожоге{121}
Смуглых, зло-весёлых лиц.
«По машинам!.. По дороге!
На Европу! на-вались!!»
Враг – ни запахом, ни слухом.
Распушили пухом-духом!
Эх, закатим далеко!..
Только что-то нам дико
И на сердце не легко?
Странно глянуть сыздаля,
А вблизи – того дивней:
Непонятная земля,
Всё не так, как у людей,
Не как в Польше, не как дома:
Крыши кроют – не соломой…
А сараи – как хоромы!
Как обрезало по мете –
Вьётся путь по незнакомой,
По незнаемой планете…
Не по нашей русской мерке
Отработаны, шалишь,
Крутоскатных, островерхих
Колпаки высоких крыш.
А и нам бы так годится,
Зря ругнули сгоряча –
Черепица, черепица,
Башни, теремы да шпицы,
Да дома из кирпича.
Эт’ и нам бы не плачевно,
Эт’ и нам бы по душе:
Что саша – через деревню,
Что деревня – на саше{122}.
Тёмным клубом из-за леса
Низко тучи наплывают,
Зимних сумерок завеса
Мглою к сердцу подступает.
Ночь долга, а день недолог.
Что дрожит там в гуще ёлок?
Нет ли немцев? Что-то чудно,
Что-то слишком уж безлюдно.
Там вон, в хвое… вроде – двое?..
Чтоб душа была в покое –
Зажигай дома, братва!
Эх, займётся живо-мило! –
Да не снизу! под стропила!
Под стропила, голова!!
Пусто ль ехать нам, ребятки,
Немцу память не оставив? –
Без команды, в безпорядке,
Там и сям, гляди – десятки
Дымно-красных мутных зарев.
Ну ж и крепко! ну ж и ловко
Отомщаем мы врагу!
Всё в огне! Ищи ночёвку!
Видно, спать нам на снегу…
Ладно, нам выходит туго,
Ну и ехали ж не зря! –
Расцветает над округой
Небывалая заря!
И несётся наша лава
С гиком, свистом, блеском фар –
Кляйн Козлау, Гросс Козлау{123} –
Что деревня – то пожар!
Всё в огне!! Мычат коровы,
Заперты в горящих хлевах, –
Эх, милаши,
Вы не наши!
Нам самим бы по здорову…
И направо, и налево
Вьются, рвутся, пляшут змеи!
С двух сторон взвилось столбами,
С двух сторон сплелось над нами –
Пылью огненной, звездами,
Искрой, блёсткой, головнями
Так и сыпет нам на шею.
Ветер огненный по школе
В книгах рыскает, голодный.
Самодельно крыты толем
Шесть машин моих походных…
Нам самим бы не сгореть тут!
На подножку! Смех и грех.
И кричу в румяном свете:

Еще от автора Александр Исаевич Солженицын
Матренин двор

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки.


Август Четырнадцатого

100-летию со дня начала Первой мировой войны посвящается это издание книги, не потерявшей и сегодня своей грозной актуальности. «Август Четырнадцатого» – грандиозный зачин, первый из четырех Узлов одной из самых важных книг ХХ века, романа-эпопеи великого русского писателя Александра Солженицына «Красное Колесо». Россия вступает в Мировую войну с тяжким грузом. Позади полувековое противостояние власти и общества, кровавые пароксизмы революции 1905—1906 года, метания и ошибки последнего русского императора Николая Второго, мужественная попытка премьер-министра Столыпина остановить революцию и провести насущно необходимые реформы, его трагическая гибель… С началом ненужной войны меркнет надежда на необходимый, единственно спасительный для страны покой.


Один день Ивана Денисовича

Рассказ был задуман автором в Экибастузском особом лагере зимой 1950/51. Написан в 1959 в Рязани, где А. И. Солженицын был тогда учителем физики и астрономии в школе. В 1961 послан в “Новый мир”. Решение о публикации было принято на Политбюро в октябре 1962 под личным давлением Хрущёва. Напечатан в “Новом мире”, 1962, № 11; затем вышел отдельными книжками в “Советском писателе” и в “Роман-газете”. Но с 1971 года все три издания рассказа изымались из библиотек и уничтожались по тайной инструкции ЦК партии. С 1990 года рассказ снова издаётся на родине.


Рассказы

В книгу вошли рассказы и крохотки, написанные А.И. Солженицыным в периоды 1958–1966 и 1996–1999 годов. Их разделяют почти 30 лет, в течение которых автором были созданы такие крупные произведения, как роман «В круге первом», повесть «Раковый корпус», художественное исследование «Архипелаг ГУЛАГ» и историческая эпопея «Красное Колесо».


В круге первом (т.1)

Роман А.Солженицына «В круге первом» — художественный документ о самых сложных, трагических событиях середины XX века. Главная тема романа — нравственная позиция человека в обществе. Прав ли обыватель, который ни в чем не участвовал, коллективизацию не проводил, злодеяний не совершал? Имеют ли право ученые, создавая особый, личный мир, не замечать творимое вокруг зло? Герои романа — люди, сильные духом, которых тюремная машина уносит в более глубокие круги ада. И на каждом витке им предстоит сделать свой выбор...


Рекомендуем почитать
Деревянные волки

Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.


Сорок тысяч

Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.


Зверь выходит на берег

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Голубь с зеленым горошком

«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.


Мать

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Танки

Дорогой читатель! Вы держите в руках книгу, в основу которой лег одноименный художественный фильм «ТАНКИ». Эта кинокартина приурочена к 120 -летию со дня рождения выдающегося конструктора Михаила Ильича Кошкина и посвящена создателям танка Т-34. Фильм снят по мотивам реальных событий. Он рассказывает о секретном пробеге в 1940 году Михаила Кошкина к Сталину в Москву на прототипах танка для утверждения и запуска в серию опытных образцов боевой машины. Той самой легендарной «тридцатьчетверки», на которой мир был спасен от фашистских захватчиков! В этой книге вы сможете прочитать не только вымышленную киноисторию, но и узнать, как все было в действительности.


Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2

Отголоски петроградского апрельского кризиса в Москве. Казачий съезд в Новочеркасске. Голод – судья революции. Фронтовые делегаты в Таврическом. – Ген. Корнилов подал в отставку с командования Петроградским округом. Съезд Главнокомандующих – в Ставке и в Петрограде. – Конфликтное составление коалиции Временного правительства с социалистами. Уход Гучкова. Отставка Милюкова. Керенский – военно-морской министр. – Революционная карьера Льва Троцкого.По завершении «Апреля Семнадцатого» читателю предлагается конспект ненаписанных Узлов (V–XX) – «На обрыве повествования», дающий объемлющее представление о первоначальном замысле всего «Красного Колеса».


Архипелаг ГУЛАГ. Книга 2

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 5-й вошли части Третья: «Истребительно-трудовые» и Четвертая: «Душа и колючая проволока».


Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».


Рассказы и крохотки

Первый том 30-томного собрания сочинений А.И.Солженицына являет собой полное собрание его рассказов и «крохоток». Ранние рассказы взорвали литературную и общественную жизнь 60-х годов, сделали имя автора всемирно известным, а имена его литературных героев нарицательными. Обратившись к крупной форме – «В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ», «Красное Колесо», – автор лишь через четверть века вернулся к жанру рассказов, существенно преобразив его.Тексты снабжены обширными комментариями, которые позволят читателю в подробностях ощутить исторический и бытовой контекст времени.