Раннее государство в Древнем Египте - [42]

Весьма вероятно, что ритуальным аспектом конфликт областной и центральной властей Египта, как будто бы устанавливаемый источниками второй половины Старого царства, не исчерпывался. На эту мысль наталкивает скупое известие о доставке к пирамиде основателя V царского дома Усеркафа 70-ти иноземцев [Urk. I, 240], которые, как полагают, должны были принять непосредственное участие в строительстве надгробия [Перепелкин 1988б]. Привлечение к такого рода деятельности иноплеменной рабочей силы можно истолковать как признак нехватки внутренних трудовых ресурсов, которая обнаружилась у фараонов по завершении IV династии и, в свою очередь, могла быть вызвана, наряду с другими факторами, отказом ряда номархов направлять собственных людей в распоряжение царских зодчих. Хотя у нас нет прямых доказательств этого предположения, некоторые доводы в его обоснование все же имеются.

В предыдущей главе мы выдвинули гипотезу, согласно которой одним из условий массового подчинения жителей Дельты тинитскому династическому клану было возведение "в обмен" на это сокола-Хора — верховного нижнеегипетского "тотема" — в ранг высшего государственного бога с присвоением его имени всем правителям новообразованного царства. Исходя из такой посылки, при любых попытках фараонов в дальнейшем отказать в первенстве Хору и заместить его другим божеством было бы логично ожидать неповиновения значительной части населения Египта (в первую очередь потомков "хорова" племени) Большому Дому и даже как экстремальный вариант развития событий — национального раскола по религиозно-идеологическому признаку. Что касается культовой реформы, то в эпоху Старого царства она, как известно, действительно состоялась — в начале V династии, когда на роль главного бога Египта выдвинулся гелиопольский Ра, возвышение которого, впрочем, отчетливо прослеживается уже при IV доме. Последнее обстоятельство для нас весьма существенно, ибо оно позволяет развить мысль о том, что социально-политические конфликты на религиозной почве сотрясали Старое царство на всем его протяжении. Приглядимся к пирамидам IV династии [см., н-р: Edwards 1961; Fakhry 1961b].

Особое место среди них занимают два колоссальных надгробия Хуфу и Хафра, с которыми на плато Гизы соседствует построенная сразу же вслед за ними пирамида Менкаура, значительно уступающая размерами своим великим предшественницам [Reisner 1931]. Еще больше отстает от них в этом отношении пирамида Джедефра в Абу-Роаше, которая к тому же осталась незавершенной. Принято считать, что короткое правление Джедефра разделяло царствования Хуфу и Хафра, и именно с непродолжительностью пребывания у власти этого фараона можно было бы связать плачевную судьбу его надгробия.

Мы, однако, дополнительно хотим заострить внимание на том факте, что Джедефра (Раджедеф) первым в истории династического Египта принял титул "сына Солнца (Ра)" (s^ͻ R^c). Соответственно, именно этого царя позволительно уличить в самой ранней попытке Большого Дома низвергнуть архаические основы государственной идеологии, отведя Хору "подчиненное" положение в иерархии "царских" божеств. Тогда допустима следующая гипотетическая реконструкция.

Царь Хуфу — Хор Меджу [Junker 1943], наследник традиций архаических тинитских правителей-Хоров и преемник, мы полагаем, истинного объединителя Египта — основоположника IV династии Снофру, построил величайшую пирамиду, пользуясь устоявшейся приверженностью и содействием престолу глав абсолютного большинства бывших вождеств, образовавших государство Обеих Земель. Намерение Джедефра — преемника Хуфу пересмотреть древние идеологические приоритеты в ущерб Хору обернулось соответствующим "возмещением" со стороны потомственных почитателей последнего, которые отказали Большому Дому в былой поддержке, о чем, мы думаем, прежде всего и свидетельствуют жалкие руины пирамиды Джедефра. Вероятно, сходные трудности позже испытал и Менкаура, чье надгробие, хотя и достроенное, не поражает величиной. Зато преуспел его предшественник Хафра, соорудивший вторую Великую пирамиду и, следовательно, несмотря (судя по имени) на явную склонность к новому государственному культу Ра, пользовавшийся в Египте не меньшим влиянием чем триумфатор Хуфу, хранивший верность царскому божеству предков — Хору.

Одну из причин стремительного восстановления могущества Боль того Дома при Хафра после политического провала Джедефра в контексте нашей гипотезы, возможно, помогает вскрыть знаменитое заупокойное скульптурное изображение Хафра с соколом, обнимающим крылами голову царя [Hölscher 1912]. Памятники этой группы указывают, что Хафра, который, несомненно, подхватил идею возведения солнечного культа в ранг общегосударственного, вместе с тем, не в пример Джедефра, откровенно демонстрировал свою преданность Хору. Этим Хафра, вероятно, и возвратил династическому клану его пошатнувшийся было авторитет среди знатных региональных родов Египта, утвержденный усилиями Снофру и Хуфу, что позволило ему вернуться к колоссальному строительству и стать обладателем не только второй высочайшей пирамиды, но и великолепных поминальных храмов циклопической кладки, а также, по-видимому, Большого гизехского сфинкса, тесанного из целой скалы.