Раннее государство в Древнем Египте - [30]

В целом феномен вещественных ценностей — продовольствия, имущества, земель, — а также церемониальных, трудовых и прочих услуг, циркулирующих в архаических обществах сравнительно невысокого уровня самоорганизации (к каковым, особенно в свете анклавной гипотезы, мы считаем себя вправе отнести население по крайней мере раннединастического Египта), определяется понятием "дарообмен" [Мосс 1996]. Социоантропологическая "теория" дара делает упор на его "антиэкономичном" характере, далеком от современных соображений материальной выгоды и несовместимом с развитием рациональных рыночных отношений. За обменом подарками — древнейшим суррогатом экономики, воплотившим обязанность родовитых и имущих общинников дарить, принимать и возмещать — стояли магические воззрения, свойственные первобытному сознанию. Возможность и готовность одаривать, жертвовать или как-то иначе транжирить накопленное добро (включая его бесполезные порчу или уничтожение), а также обеспечивать общественно-значимые мероприятия силой авторитета и власти отвечали, помимо морали социального долга (щедрость соразмерна богатству), представлениям об особом, покровительственном отношении к дающим духов и богов — истинных владельцев всех земных и небесных благ. Таким образом, демонстративная расточительность служила признаком близости, а то и родства с обитателями потустороннего мира и, подавляя достоинства соплеменников, неспособных выступить в том же качестве, являлась непременным условием достижения и сохранения высокого социального статуса, иерархического ранга и т. п.

В то же время отказ вождя дать — в возмещение своего богатства и, особенно, по обязанности, налагаемой на него общественным положением — был чреват серьезными неприятностями, как то: утрата личной сакральности, развенчанье и даже насильственная смерть "банкрота" от рук собственных приближенных. Умерщвление немощных вождей, "потерявших" связь с духами природы и оттого лишившихся способности обеспечивать свои племена требуемыми для их выживания дарами свыше в виде благоприятных погодных условий, большой охоты, прироста стад и обильных плодов земли, по-видимому, довольно широко практиковалось в доисторической долине Нила [cp.: Stork 1973], о чем напоминает хеб-сед — важнейший в древнем Египте обряд восстановления жизненных сил фараона по прошествии определенного срока его пребывания на престоле [Матье 1956б; Hornung, Staehelin 1974]. В том же контексте "добровольно-принудительного" дарообмена, очевидно, целесообразно рассматривать и древнюю идеологию божественной царственности [Вейнберг 1986; Frankfort et ai 1967], среди элементов которой выделялся долг правителя как гаранта производительных сил страны отвечать за благосостояние подданных, оплачиваемый их преданностью. С этой точки зрения весьма символичен фараон, ежегодно бросающий в Нил указ о начале разлива [Матье 1956а]; столь же примечательно и предположение о договорном характере отношений богов с фараонами, пользовавшимися милостью своих небесных "сородичей" взамен пропаганды и материального обеспечения их земного культа ("do ut des") [Posener 1955].

Формула "даю, чтобы ты дал", однако, далеко не в полной мере вскрывает феномен архаического дарообмена. Необходимо учитывать, что подарок, будучи частью духовной и физической субстанции дарителя, обладал огромной магической властью над получателем, который с момента принятия преподношения попадал в тяжкую зависимость от "благодетеля" Дар требовалось возместить в установленные сроки, чтобы он воссоединился с породившей его почвой и не преследовал должника, чиня ему разные напасти, грозя разорением и даже погибелью. Вместе с тем отвергать дар, сулящий получателю столько осложнений, было опрометчиво, ибо это могло быть понято как признание неспособности предложить — оторвать от себя достойную компенсацию, равносильной, говоря современным языком, поражению в социальных правах. Заложенный в основу такого мировоззрения принцип слияния личности и принадлежащих ей вещей, по-видимому, активно действовал в Египте Старого царства, о чем позволяет догадываться характерная для той эпохи социально-экономическая" категория dt, подразумевавшая собственность "от плоти" обладателя — как правило, важного сановника [Перепелкин 1966, 1988б].

За знатным сословием отмечено особо ревностное отношение к выполнению обязательств по возмещению принятого дара или услуги от вождей и, тем более, нижестоящих соплеменников, объяснявшееся боязнью нарушить "этикет" и лишиться привилегированного положения. Глубина социального падения вследствие "неуплаты по счетам" простиралась вплоть до потери статуса свободного человека, эволюционировавшей в древнейший институт долгового рабства, в котором нашла отражение идеология превосходства дарителя над одариваемым. Как известно, унизительные физические наказания родовитых администраторов, допускавших просчеты в управлении вельможескими хозяйствами, и рабство за долги являлись отличительной чертой социальной жизни Египта второй половины Старого царства [Перепелкин 1988а, б], и мы бы не исключали вероятность того, что за этими феноменами, помимо чисто хозяйственных проблем староегипетского государства, вступавшего в эпоху Второго социально-экологического кризиса [