Раненый в лесу - [25]
– Ястреб… – повторял он. – Ястреб…
Молчание. Он только отодвинул ветви и сразу все понял, а сделав два шага, представил, как это произошло. Он прошел к Веняве. Та же неподвижность, молчание… Коралл остановился в нескольких метрах от тела. «Конец, конец». Только это слово стучало у него в голове. «Теперь я свободен», – сказал Коралл сам себе. Услышав шорох за спиной, он повернулся, рывком вытаскивая пистолет.
– Ты здесь, Коралл…
– Мацек!
Мацек стоял перед ним; в душном полумраке взгляды их встретились.
– Ты вернулся, Коралл…
– Как видишь…
– Он умер раньше… – быстро сказал Мацек, кивнув в сторону Венявы.
– Раньше?
– Прежде, чем все это началось. Ты был прав, Коралл, он все-таки пришел в сознание.
– А ты как отсюда выбрался?
– Она меня вывела.
Коралл увидел девушку в светлом платье и рядом с ней мальчугана с коротким кнутовищем в руке.
– Он уже был здесь, – сказал Коралл.
– Мы проскочили под самым носом у этих сукиных сынов, да, Эвка? Главное – знать местность…
– А Ястреб? – спросил Коралл.
– Ястреб?
– Ты видел, что они с ним сделали?
– Нет. – Мацек поморщился, его передернуло, он уставился на Коралла жестким, откровенным взглядом. – Они ничего не могли уже с ним сделать…
Коралл опустил глаза.
– Понимаю, – сказал он. «Насколько же легче, я не рассчитывал на это, не мог рассчитывать…»
– Хорошо, что ты вернулся, Коралл, – повторил Мацек.
– Теперь это ни к чему, – выкрикнул Коралл. – Мацек, я не убегал, ты мне веришь?
– Ну-у-у, – протянул Мацек, – раз ты здесь…
– Ты думаешь, я все это время прятался в кустах? Я возвращался, Мацек. Я слишком далеко забрался и не успел, просто не успел…
– А что бы ты тут делал? – буркнул Мацек. – Тут работы было немного.
– Но я хотел вернуться…
– Ты все равно не смог бы ничего сделать…
– Я хотел взять это на себя. Поверь мне.
– Ладно… А я разве что-нибудь говорю?
– Можешь.
– Нет, – оборвал его Мацек. – В лесу святым не станешь… – и добавил: – Почему бы мне не верить тебе?
Он сказал это так искренне, что Коралл сразу замолчал.
– Черт бы побрал эту войну, – заговорил снова Мацек, лицо его исказила гримаса, казалось, он вот-вот расплачется.
– Черт бы ее побрал, – повторил Коралл с сердцем, – ты прав.
К ним подошла девушка, мальчуган все время держался за ее платье.
– Пойдем, – сказала она, – ночью приведу своих товарищей, мы выроем могилу.
– Поставьте хоть какой-нибудь крест, – попросил Мацек. – Поручик Венява, кавалер ордена Виртути Милитари, и партизан Ястреб, семнадцати лет. Больше мы ничего не знаем, да?
Коралл покачал головой.
– Венява пришел в себя перед самой смертью, – рассказывал Мацек. – Хорошо, что ты вернулся, Коралл. – Он протянул руку. – Покажи свой пистолет.
– Зачем?
– Не понимаешь?
Коралл пожал плечами, вынул пистолет из-за пояса.
– Он с секретом. – Мацек взял пистолет, хлопнул ладонью по ребристой рукоятке. – Хитро придумано… Внутри должно быть кое-что для нас…
– До свиданья, Эвка!
Пожатие маленькой сильной руки, а на щеке – легкий поцелуй, и близко-близко – темные глаза.
– Я вернусь, – говорит Мацек. Он наклоняется с воза, обнимает и прижимает к себе девушку. – Держись, ты еще увидишь ребят Априлюса…
– Пока! – Мальчуган протягивает Кораллу руку.
– Пока, брат!
– Но-о-о! – погоняет сгорбившаяся на передке воза тень.
…Запомни этот дом у леса, запомни этот двор с открытыми воротами овина, запомни этого мальчугана и эту девушку, никогда не забывай этой девушки, которая стоит сейчас посреди дороги; издали еще видно белое пятно ее платья.
– Ну и ночь, – произносит Мацек, – им будет светло могилу копать…
Воз подскакивает на колдобинах, от каждого толчка рука болит все сильнее.
– Черт побери, – ворчит Мацек, – смотри-ка, мы так ждали этого приказа, а оказалось – загадка; ты так и не расшифровал?
– Нет, – беззаботно отвечает Коралл, – но это не беда.
– Конечно, – соглашается Мацек. – Кто-нибудь разберет.
– Ну как, хлопцы? – Возница поворачивается к ним боком, виден его острый длинноносый профиль. – Ну как?
– Что «как»? – спрашивает Мацек.
– Тяжело, хлопцы… – Из-под надвинутого на лоб козырька кепки возница смотрит на Коралла, останавливает взгляд на его руке. – Это ничего, – говорит он. – Огнестрельная? Это ничего…
Он наклоняется и вытягивает из-под соломы пыльную поллитровку, осторожно обтирает горлышко рукавом.
– Выпьем?
Мацек поднимает бутылку, лунный свет мерцает в желтоватом самогоне.
– За то, что будет… – говорит он.
– Но-о, пошел…
Конь протяжно всхрапывает, мотает головой, неспокойно стрижет длинными, резко очерченными в лунном свете ушами. Мацек запрокинул голову, приставив ко рту бутылку; вот он отрывает горлыыко от губ, передергивает плечами, протягивает бутылку вознице.
– Ваше здоровье, хлопцы, – говорит возница, переводя взгляд с Мацека на Коралла, и торжественно поднимает бутылку. – За польских героев, – говорит он.
– Эх, брат, – откликается Мацек, – героев нет в живых…
Конь все время беспокойно позванивает упряжью.
«Героев нет в живых», – повторяет про себя Коралл.
1960
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.