Рамсес Великий - [6]
— Прекрати, Нуфрет, ну что ты прицепилась к этому вину? — поморщился Рахотеп. Ему всегда было не по себе, когда его женщины встречались нос к носу. — Зачем ты меня искала?
— Я хотела тебя предупредить, что устраиваю сегодня вечером маленький приём. Придут мои подруги, брат. В общем, будут свои. Ты уж, Зимрида, распорядись, чтобы в малой зале всё было приготовлено.
— И вы мне только сейчас об этом говорите? — всплеснула своими полными, крепкими ручками финикийка. — Необходимо предупреждать за сутки. Ведь нужно продукты купить свежие, да и за полчаса из них приличные блюда не сготовишь, а ведь солнце уже опускаться начало. Как же я поспею всё приготовить?
— Ну, это твои заботы, справишься, — небрежно махнула рукой Нуфрет и поднялась. — Что-то мне сегодня нездоровится, пойду полежу, а потом приму ванну. И уведите вы своего шумного детёныша на кухню, там ему место, так у меня голова раскалывается, а тут ещё он визжит, как недорезанный поросёнок, — указала сухопарой, бледной, ухоженной рукой внучатая племянница фараона на Риб-адди, который кидал в стенку мячик.
Женщины так посмотрели друг на друга, что если бы взгляды могли испепелять, то два обугленных трупа уже валялись бы на мраморном полу столовой.
— Ну, ладно, мне пора, — замахал руками Рахотеп, как всегда убегающий с мест женских сражений. — Я, Нуфрет, уезжаю по делам службы, приеду через пару-тройку дней, так что пируй сегодня со своими приятелями без меня. Передавай привет своему братцу Хаемхету, да будет ему жизнь в радость.
— Ещё бы не в радость такому обжоре и пьянице пировать каждый день то у нас, то ещё где-нибудь! — ворчала себе под нос Зимрида, уводя упирающегося сына. — А мы надрывайся, чтобы угодить этому толстому бегемоту и его сестрёнке, старой гордячке, которая уже совсем в мумию превратилась, мужику и пощупать-то нечего, не говорю уж о другом... Вот и бесится целыми днями, на нас зло срывает!
Все трое разошлись, каждый в свою дверь. Рахотеп тихо фыркнул в руку, услышав тираду своей любовницы. Нуфрет же не снизошла до того, чтобы прислушиваться к тому, что ворчит какая-то там служанка.
Через полчаса Рахотеп с чёрного хода выскользнул из своей усадьбы и поспешил в порт, где его уже ждало обычное торговое судно. Секретарь фараона, уныло опустив голову, шагал за широкоплечим слугой, прокладывающим дубинкой путь своему господину через шумную сутолоку припортовых улиц и площадей. Вслед за ним шагал чёрный слуга с внушительной корзиной, полной съестных припасов. Зимрида хорошо позаботилась о своём любимом Рахи, который терпеть не мог путешествовать на пустой желудок.
Глава 2
1
Изящная лёгкая лодка бесшумно скользила по протоке среди зарослей цветущих лотоса и папируса. Слуги с загорелыми, красно-коричневыми плечами, в коротких потрёпанных чёрных париках, заменяющих им головные уборы, налегали на вёсла, искусно опуская их в воду почти без всплеска. В середине на низкой поперечной скамеечке сидел внушительного вида мужчина в украшенном бирюзой парике. На его широкой и мощной груди сверкало в утренних лучах солнца массивное ожерелье из драгоценных камней, с двумя золотыми застёжками в форме соколиных голов, знак высокого положения в древнеегипетском обществе. Это был Сети, глава лучников корпуса Сетха. Он служил там под командованием своего отца, визиря Парамеса. Сейчас Сети со своим старшим сыном Рамсесом отправился на утреннюю охоту в тихие заводи одного из протоков Нила в Восточной Дельте, неподалёку от его впадения в море. Сети был на целую голову выше всех остальных в лодке. Рядом с ним ёрзал на своей скамеечке стройный мальчик, теребя от нетерпения маленький лук.
— Не дёргайся, Сеси[20], — прошептал отец, повернувшись к сыну. — Держи себя в руках, как полагается воину и охотнику. Скоро мы будем на месте.
Сети улыбнулся, видя как его восьмилетний, не по возрасту рослый сынок, с большими карими глазами и бритой головёнкой, на которой оставался только один локон юности, спадавший на ухо, никак не может усмирить свой горячий темперамент. Сидеть неподвижно было ему очень трудно. Лодка продолжала бесшумно скользить по протоке между двух высоких зелёных стен. Над головами покачивались крупные бело-жёлтые соцветия папируса, придающие ему сходство с маленькой пальмой. Пролетали стремительно разноцветные мелкие птички. Жар, уже поднявшегося в голубое небо солнца, умерялся лёгкой, туманной дымкой, висевшей над сырыми лугами и обширными болотами Дельты. Со стороны моря дул прохладный ветерок.
Настал самый сладостный момент для охотников. Вспугнутая стая голубых цапель с громким хлопаньем широких крыльев, взвилась в воздух. Сети поднял в своих огромных руках сверкающий золотыми накладками лук и со сноровкой профессионального воина послал вслед птицам несколько стрел. Рядом стрелял из лука и его сын, вскочивший на скамейку. Если бы не проворный слуга, оставивший кормовое весло в уключине и придержавший сзади нетерпеливого мальчишку, то Рамсес оказался бы в воде после первого же выстрела.
— Хозяин, — закричали хором слуги, — ты сбил целых три цапли! Сейчас мы их достанем. — Побросав на дно лодки свои парики и набедренные повязки, они ринулись в мутноватую зеленовато-серую воду, ещё не отстоявшуюся после недавно закончившегося разлива Нила.
Николай Николаевич Муравьёв начал военную службу в чине прапорщика в квартирмейстерском корпусе. Он принимал участие в отечественной войне 1812 года, командовал полком в русско-иранской войне 1826–1828 гг. и бригадой в русско-турецкой войне 1828–1829 гг., совершал дипломатические поездки в Хиву и Бухару, Египет и Турцию…«Звёздным часом» в жизни Муравьёва стал день 16 ноября 1855 года, когда во время крымской войны русские войска под его командованием, после шестимесячной осады, штурмом взяли город-крепость Карс.О прославленном военачальнике XIX века, генерале от инфантерии Н. Н. Муравьёве-Карском (1794–1866), рассказывает новый роман современного писателя-историка Олега Капустина.
Нефертити. Прекраснейшая из прекрасных. Супруга и соправительница таинственного «фараона-еретика» Эхнатона. Она играла исключительно важную роль в политической жизни Египта. Без неё не происходило ни одно из храмовых празднеств, она была залогом процветания страны, считалась живым воплощением божественной силы Солнца. Ей поклонялись. Но её и ненавидели. Обладавшая поистине неограниченной властью царица внезапно исчезла с исторической арены. Почему? Какую ошибку совершила могущественная супруга фараона? И какова была дальнейшая судьба одной из самых красивых и загадочных женщин истории? Новый роман современного писателя О.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман С. Смирнова посвящен жизни одного из самых колоритных персонажей средневековья — султана Саладина, которого главные враги, крестоносцы, уважали за благородство больше, чем союзники-мусульмане. Сюжет основан на одном из преданий о том, как султан послал пленных крестоносцев спасать английского короля Ричарда Львиное Сердце.
Роман известной английской писательницы Ж. Хейер посвящён нормандскому герцогу Вильгельму (ок. 1027-1087) и истории завоевания им английской короны.
Исторические романы, составившие данную книгу, рассказывают о драматических событиях жизни Ромула, основателя и первого царя «Вечного города», и его брата Рема, «детей бога Марса, вскормленных волчицей».Действие происходит в VIII в. до н.э., в полулегендарные времена, предания о которых донесли до нас сочинения Тита Ливия, Плутарха и других античных авторов.
Книга Т. Б. Костейна посвящена эпохе наивысшего могущества гуннского союза, достигнутого в правление Аттилы, вождя гуннов в 434–453 гг. Кровожадный и величественный Атилла, прекрасная принцесса Гонория, дальновидный и смелый диктатор Рима Аэций — судьба и жизнь этих исторических личностей и одновременно героев книги с первых же страниц захватывает читателя.