Ракшас - [5]

— Дома? Значит, я — дома, а вы тут… — Роман не закончил фразу, не смог. Только раскрытой ладонью ударил брата по горлу, разрывая его желтыми когтями, вырывая куски податливой плоти.

Он вышел из квартиры, не оборачиваясь, стараясь не слышать булькающий хрип.

— 7 —

В небе появились леденящие сердце знамения. Кровавый дождь пролился на колесницу Раваны, стаи стервятников взвились над его головой и полетели, преследуя его возницу, и день померк, и красный сумрак опустился на Ланку. Ракшасы оцепенели при виде этих знамений, и оружие выпало из их рук. Над войском же Рамы повсюду появились добрые знамения, предвещая победу.

Ракшасы и обезьяны окружили поле, на котором бились Рама и Равана, прекратив сражение, они стояли неподвижно, повергнутые в изумление и ужас, наблюдая за небывалым поединком. И боги смотрели с небес на единоборство человека и ракшаса.

Равана пронзил многократно стрелами Раму и его возничего. И Рама неоднократно поразил цель.

Однако оба стояли неколебимо и продолжали битву, не дрогнув под ударами. Колесницы съезжались и разъезжались, а оба могучих воина не переставая обрушивали друг на друга удары стрел, и дротиков, и копий, и булав, и палиц, земля сотрясалась от их боя, и громом наполнились окрестности.

Когда Рама достал из своего колчана стрелу, подобную чудовищной змее, три царства — земное, небесное и подземное, вздрогнули, устрашенные. И снес он этой стрелой голову Раваны. Но тотчас на ее месте выросла новая голова, подобная прежней. И эту голову отсек Рама своими стрелами, и мгновенно новая голова появилась на ее месте. Одну за другой, сто голов отсек Рама, но каждый раз новая голова вырастала на месте прежней.

Семь дней и семь ночей продолжалась эта битва. И Рама не мог одолеть царя демонов, который казался бессмертным. Тогда достал Рама пылающую стрелу, созданную некогда самим Брахмой, Прародителем богов, для Индры. В оперении ее заключен был Ветер, в острие — Огонь и Солнце, в древке — Небо, в тяжести ее — горы Меру и Мандара. Она была ужасна, как смерть, и издавала змеиное шипение.

И стрела Брахмы, посланная Рамой, поразила Равану, разверзла грудь его, пронзила сердце, и, омытая кровью ракшаса, вернулась в колчан. Равана упал бездыханный. В небе зазвучала труба, и дождь цветов упал на колесницу Рамы. Равана поднял глаза к лазурному небу, вглядываясь в лицо Отца богов, склонившееся над ним. «Прошу тебя… последняя просьба… прошу… пусть я умру, но позволь мне… я люблю ее… позволь мне быть рядом с ней… в вечности…» И насмешливо улыбнулся Брахма, отворачиваясь от поверженного повелителя Ланки.

— 8 —

Роман проснулся, услышав голос жены. Она с кем-то тихо разговаривала, уговаривая неведомого гостя не шуметь. Роман нарочито громко откашлялся, чем вызвал смущенный смех в соседней комнате. Света вошла в спальню.

— Ну что, соня, проснулся? — она как-то странно улыбалась.

— Ты так кричишь, что способна поднять мертвого, — настороженно ответил Роман. — Кто там зашел?

— Да вот… — Света отвела глаза в сторону. — В магазин ходила, пока ты спал, — она умолкла, как будто поход в магазин как-то объяснял присутствие постороннего в квартире.

— И что? — Роман пытался понять, куда клонит жена.

— Слушай, я тебе сейчас лучше покажу, объяснять долго, — она быстро вышла из спальни. Роман остался сидеть на постели в полном недоумении. Света вернулась, ведя за собой огромного черного дога.

— Вот… привязался по дороге… — смущенно выдохнула она. — Жалко собаку. И ласковый такой.

— Ты собираешься его оставить? — Роман пристально посмотрел на жену.

— Да… я думала… ты ведь не против? — она смотрела умоляюще.

— Если ты так хочешь, — осторожно сказал Роман, посматривая на дога. Пес оскалился, прижимаясь к Светиной ноге. — А как ты его назовешь?

— Не знаю еще, — она облегченно рассмеялась. — Может, Принц? Смотри, какой он весь из себя гордый и красивый! — пес замолотил хвостом по полу, всем своим видом выражая недовольство.

— Нет, — медленно сказал Роман, вглядываясь в собачьи глаза. — Нет, Светик, не Принц. Равана.

Его зовут — Равана. — он усмехнулся, увидев, как губы собаки дрогнули, словно в насмешливой улыбке.

В дверь позвонили. Света убежала открывать, оставив собаку сидеть на пороге спальни. Роман осматривал дога, размышляя о причудах судеб, когда жена примчалась обратно.

— Ты встанешь, наконец, или нет? Вадим пришел.

— Как, Вадим? — Роман разом вспомнил события прошедшей ночи и ужаснулся, но брат уже входил в комнату. «Слава Богу, это был сон, только сон, только страшный сон!» — облегченная мысль бабочкой впорхнула в мозг.

Рама улыбнулся Лакшмане, своему верному младшему брату, везде сопровождавшему его.