Парк был большим. Очень большим. Больше похожим на лес, чем на небольшой парк. Именно об этом думал Алексей, споткнувшись об очередную корягу, валяющуюся посреди тропинки. И зачем только понадобилось сокращать дорогу? Можно было бы спокойно пройти по аллейке, выйти с другой стороны парка и попасть домой. Так вот нет. Понесло же в сторону. Прямая — кратчайшее расстояние между двумя точками. И какой идиот это придумал? Ночью кратчайшим расстоянием между двумя точками является асфальтированная дорога, и никак не иначе.
Алексей в очередной раз выругался, наткнувшись на дерево и болезненно ударившись рукой о шершавый ствол. «Понаставили тут… Мичурины…» — мысль была злой и несправедливой, парк нравился ему, но уж очень болела ссадина на руке. Он сердито пнул сосну носком кроссовки и отшатнулся от метнувшейся в лицо ветки калинового куста. Откуда-то из-за стволов деревьев раздалось злобное шипение. Алексей как-то сразу представил огромную змею, разевающую темно-красную пасть, изогнутые длинные клыки с капельками стекающего яда, быстро мечущийся раздвоенный язык и непереносимую вонь пресмыкающегося. «Начитался всякой дряни!» — промелькнула мысль. — «Скоро анаконды начнут мерещиться на каждом шагу». Он еще раз пнул дерево, утверждая отсутствие страха. Шипение усилилось. Внезапным озарением Алексей понял, что запах не являлся плодом его воображения, а змея представилась потому, что в шипение органично вплетался шорох ползущего по опавшим листьям тяжелого тела. Он еще раз прислушался, но звук не прекращался, приближаясь к нему. Было неизвестно, что это такое, но простая логика подсказывала, что ночью лучше держаться как можно дальше от всего непонятного.
Алексей побежал по петляющей тропинке, уже не обращая внимания на хлещущие по лицу и плечам ветки, перепрыгивая через лежащие сучья и стволы. Однако это нечто, неведомое и шипящее, как проколотый шланг, повернуло вслед за ним. Оно передвигалось достаточно быстро, хотя и не могло догнать бегущего человека. Пока не могло. Алексей уже задыхался, в боку противно закололо.
«Тренироваться нужно было, форму поддерживать, а не по девкам шляться!» — ему хотелось кричать, но дыхание нужно было беречь. К тому же — кто услышит в такое время крики в парке. А если и услышат — постараются убраться как можно дальше, чтобы не искать ненужных приключений.
Шипение приближалось, а тропинка все не желала заканчиваться, упрямо обегая вокруг деревьев.
Над головой зашумели огромные крылья и в лицо Алексею метнулась зубастая черная морда.
Оскаленная пасть с громким щелчком захлопнулась, едва не уцепившись за нос. Алексей охнул и свернул в сторону с тропинки.
«Да что это тут сегодня творится?» — мысль стучала в висках недоумением. Казалось, что респектабельный парковый массив в один момент превратился в какой-то лес ужасов. Стволы деревьев начали светиться мертвенным белесым светом, гримасничая складками коры. Злобные алые, желтые, зеленые глаза выглядывали из-под корней. И это приближающееся шипение, да еще тварь, подгоняющая ударами крыльев…
Одно из деревьев вытянуло корень, приподнимая его над землей извивающимся горбом. Алексей со всего размаху налетел на этот корень, упал, переворачиваясь в воздухе. Ударившись о землю, он увидел смыкающуюся темноту и ухмылку на морде непонятного крылатого зверя. Взмах длинного хвоста со змеиной головой на конце, окончательно опустил занавес в сознании.
Алексей очнулся с дикой головной болью. С трудом разлепляя веки подумал, что в гостях у Сашки был явный перебор с водкой. Такое тяжелое похмелье посещало редко. Но сейчас голова трещала, словно по ней били чем-то тяжелым, в ушах грохотали ударники, язык сухо царапал нёбо, а глаза категорически отказывались раскрываться. Он потянул руку, думая найти стакан воды на прикроватной тумбочке. Однако рука даже не шевельнулась, несмотря на все усилия. Алексей подергал второй рукой, попытался сесть. С изумлением отметил тот факт, что тело вообще отказывалось слушаться, а глаза были залиты чем-то липким.
Наконец глаза раскрылись. Оглядевшись, Алексей отчаянно заизвивался. Он не лежал в своей постели, как думал раньше, и не страдал от тяжелого похмелья. Он висел, растянутый между деревьями, опутанный коконом из паутины, а руки и ноги его сжимали массивные кандалы, цепи от которых охватывали стволы сосен. Глаза были залиты кровью, все еще сочившейся из рассеченной головы.
— Очухался! — злорадно прочавкал чей-то голос. Алексей повернул голову, борясь с тошнотой.
Чуть в стороне сидела та самая крылатая тварь, с хвостом-змеей, и с меланхоличным видом чистила изогнутые черные когти щепочкой.
— Ты кто? — просипел Алексей, прикрывая глаза, чтобы не видеть лысого черепа с какими-то извивающимися то ли червяками, то ли щупальцами вместо шерсти.
— Ужину не положено интересоваться, — равнодушно ответила тварь и отвернулась. Алексей забился в своем коконе, стараясь вырваться на свободу, с холодной обреченностью понимая, что это бесполезно. Цепи держали надежно.
— Да не рвись ты так, — тварь безразличием тона только подчеркивала безнадежность положения. — Все равно не убежишь, только силы потеряешь.
