Радуга (Мой далекий берег) - [48]
— Паш, а проще нельзя? Я понимаю, что ты умный…
— Нельзя, — отрезал Стрелок. — У твоего Сергея тоже королеву ранили, только он не меч должен найти, а ее саму. Иначе Берегу песец, белый и пушистый. Ф-фу-у… — Пашка развалился на сухой траве, подставляя лицо солнцу. — А еще у них есть Черта.
Таня покрутила головой.
— «Потерпи, дядя Федор, всего одно платье осталось!» Ты Стругацких читала?
— Нет.
— А зря. У них есть такая «Далекая Радуга», физики напортачили с телепортацией, и через планету поползло то ли такое всепожирающее облако, не помню вот точно… Обсидиановое, по-моему, такое от земли до неба. Очень похоже. Хотя на Берегу с небом все в порядке, просто ползет полоса синего песка и жрет, хавает… слизывает, короче, все, что на пути. И размером от моря до моря. Как великая Польша.
— Пашка!
— А может, это две планеты пересеклись в четвертом измерении: Берег и Земля.
— Но у нас Черты нет! — окончательно ошалевая, заорала Таня.
— Зато Чернобыль грохнул.
— Ага, при каждом ядерном взрыве мы с кем-то пересекаемся в пятом измерении. Пашка, ты балбес.
— Спасибо.
— За что?
— Ты со мной разговаривать научилась по-человечески.
Таня подавила в себе желание съездить Стрелку по физиономии. Обидно же, черт возьми! Не сухарь она, не «синий чулок»! Да, кстати, «синий чулок» был вовсе мужик-зануда.
А Пашка сказал печально и серьезно:
— Черта — она как граница… Внутри каждого из нас есть какие-то рубежи. Их поставили родители, воспитание, общество, и мы всю жизнь мучимся. Или пробуем их перейти, чтобы стать самими собой.
— Тоже мне, радость, — глубоко вздохнула Таня, — перейдет Раскольников такую границу, и пойдет старушек гасить.
— Или полюбит.
— Что? — Татьяна захлопала ресницами, — ты думаешь… Сережка… перешел границу между собой и своей родовой памятью… И… и… влюбился в эту… Лилит? — она хмыкнула. — Вот всегда считала, что мужики предпочитают руками потрогать.
— Сильно ты нас знаешь, — Пашка иронично хмыкнул. — Думаешь, там пощупать было нечего? Как это у Ефремова…
— У какого?
— У Ивана Антоновича, конечно, писатель такой, — Стрелок возвел очи горе и пожевал губами. — Вывезли из храма изваяние, значит… На телеге со здоровущими бронзовыми колесами… И впряжены в нее были лев и буйвол, кажется… Лошади бы не сволокли. А на телеге баба! — в отличие от Ефремова, Пашке слов не хватило, и он помог себе руками, обрисовав в воздухе объемную фигуру. — Как там… «Необъятные бедра, куда шире массивных плеч, служили пьедесталом могучему телу с тяжелыми руками, большими и правильными полусферическими грудями. Шея, прямая и высокая, почти равная по окружности узкой удлиненной голове с едва намеченным лицом…» Весь вечер вчера учил.
— Спасибо, Пашенька!! — Татьяна озорно бросила в него шишку.
— За что?
А она, представив здоровущую тетку, идеально приспособленную для деторождения, но с объемом мозгов, как у курицы, смеялась и никак не могла остановиться. Сережка такую не полюбит!
— Тань! А выходи за меня замуж.
Эх, Стрелок! Надо же так все испортить.
23
Ястреб с помощью Лэти стянул через голову клепаный доспех из жесткой кожи. Кинул его под сосну. Вытер пот со лба.
— Не садись. Походим.
Ястреб хмыкнул. Но все же перелез через бревно и пошел вслед за проводником. Они взобрались на холм, поросший редкими соснами, и шум турнира и пробегающих время от времени дизелей заглушил посвист ветра и шелест хвои над головами. А потом идиллические звуки перекрыл странный звук, похожий разом на крик и дикий хохот. Лэти вздрогнул:
— Тьфу… Ворон! Ну и орет!
— Еще бы. Вон та дорожка так и зовется — Воронья Тропа, — Ястреб указал на просеку. — Меня Стрелок просветил, когда место для турнира выбирали. Тут поблизости ворон живет: как летит — крылья за стволы задевают.
— Ага. Странное здесь место. Эта колея железная… переезд. Граница.
Ястреб повернулся к другу:
— Знаешь. Ролевики тоже это чувствуют. Смутно, не как ты… Павел мне рассказывал, что будто, если пробежать по рельсу, можно угодить в другие миры. Будто проводники водят туда целые караваны, торгуют, или приводят сражаться наемников. Или отводят тех, кто здесь не прижился, в мир, который им больше всего подойдет. Вдруг открывается ложбина, вокруг холмы, заросшие багряными кленами, а посередке стол стоит, и за ним мужик, который распределяет, кому куда и можно ли вообще пройти.
— Ого!
— Сочинял, конечно. А красиво.
Ястреб от души потянулся и вздохнул:
— Ну что, выгулял меня? А то пить хочется.
— Истомился? — поправляя хвост, фыркнул проводник. — И в пол силы не дрался, небось.
— Счас! Там семеро наших было. Конечно, они мозгами не помнят, но в мышцах темная память есть! — Ястреб потер костяшками пальцев щеку. — Ух, как я побегал!!
— От них или за ними?
Пограничник бросил в Лэти шишку, промахнулся и, предвидя ответную, укрылся за деревом:
— Кстати, за доспех спасибо!
— Пожалуйста. Я еще десяток приволоку — лишь бы их зацепило.
— Зацепит. Маршала турнира узнал? Ну, того, в камуфляже, с песочными часами? Это Тумаш.
— Менестрель, которому пальцы размозжили? Вот не думал… Характерец у него еще тот.
— Пришел. Раньше него только Савва успел.
Лэти покивал головой. Ястреб стоял, понурившись, сцарапывал с джинсов приставшую смолу.
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
"… и великие воды не могут потушить любви… стрелы ее — стрелы огненные…" История любви Ивара и Ливии Харт.
Стеб. Пародия. Темный властелин узнает о попаданце, который может расстроить его коварные планы и злобные замыслы, и наконец решает разобраться, откуда растут ноги у проблемы. Так что кому приключения, сверхспособности и юные эльфийские принцессы, а кому-то придется за базар отвечать. Подозреваются все!
В сборник «Славянское фэнтези» вошли произведения Марии Семёновой, Андрея Валентинова, Елизаветы Дворецкой, Николая Романецкого и других известных авторов.Доблестные витязи, могучие чародеи и коварные злодеи, мастерски владеющие всеми видами оружия, вновь сходятся в смертельных поединках. Не на живот, а на смерть бьются за любовь прекрасных дев, счастье своих близких, ради славы или презренного металла, дающего власть над людьми и странами. Берегини смертельно ранят любовными стрелами, змии подколодные, летучие и плавучие стремятся извести человечий род, волхвы и ведуны бродят по градам и весям нашей и «параллельной» Руси, награждая, карая и милуя, когда по заслугам, а когда и потакая собственной блажи.
Главный герой — полицейский под прикрытием. Он под личиной обычного взломщика внедрился в банду грабителей и теперь должен вычислить их босса, который с помощью этой и еще нескольких банд совершает одно ограбление за другим. Но судьба имеет на главного героя другие планы.
Приключенческая повесть с инопланетянином, делающим неожиданные подарки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трясет Перу, и Яву, и Бермуды И тонет Русь в дешевеньком вине А я живу, живу с мечтой о чуде, "Сосновых башнях"* в дивной той стране...
