Радость и грусть бытия - [30]

Где взять мне мудрости и где терпенья

Когда смотрю я на закат страны,

Где не в честѝ ни честность, ни смиренье,

Где праведники нищие странны?

Где столько западней, для душ ловушек, –

Приманок чьих не избежишь и ты,

Где столько тел толпится у кормушек,

Но поредел поклонник Красоты?..

Где нет плеча, в которое уткнуться,

Где жизнь нас обокрáла, словно тать,

Где столько поводов предать себя, споткнуться,

И нет руки надёжной, чтобы встать.

– Упала – плачь, но подымайся снова.

Неси свой крест и царством слов владей.

Тебе дал Бог любовь и веру в Слово,

Чтоб словом уловлять сердца людей.

17-18 ноября 2007 г.

Соло Сократа

Кухня солнцем залитá.

Греет чайник мне плита.

Не пою я в общем хоре.

Пью не кофе, а цикорий.

Мои часики спешат.

Попишу с утра стишат.

На дворе – крутые гонки[148].

Олигарх лежит на шконке[149].

А другой пока на воле, –

Всё радеет о футболе[150].

И куда ни ткни, – всё тать[151].

Где нам честность поискать?

Вот кричат: судью на мыло!

Так уже когда-то было…

Жил Сократ[152], он был философ,

На него смотрели косо:

Он не пашет и не жнёт, –

Головой своей живёт.

Не хочу, мол, петь я в хоре,

Победю вас в умном споре[153].

Мне не надобно хорóм, –

Наши дýши ждёт Харон[154].

Фиг ли тратить ум на тлен

И сдаваться тлену в плен?..

Он, Сократ, «в народ ходил».

А однажды учудил:

Взял фонарь и с ним – на рынок,

Видит морды, видит рыла, –

Их не видеть бы вовек! –

Нужен, мол, мне Че–ло–век!

По базару с фонарём

Днём искал его с огнём.

Жаль, не знаю результата…

Прошлым Греция богата:

Олигархи, богатеи,

Олимпийцы, жёны-феи, –

Имена их спят в пыли

Грустной матушки-земли.

А Сократ? – Всё дело в том,

Ученик там был – Платон[155].

Записал он «Диалоги».

Что имеем в эпилоге? –

Не зарос Сократ полынью:

Ум его живёт поныне.

Я об этом, слышь, к чему:

Надо жить нам «по уму» –

По духовным лишь «по средствам», –

Труд ума – векам наследство.

21 ноября 2007 г.

Кошка в ноябре

Белая кошка – роскошная шубка,

Взгляд – будто утро июля,

Белая кошка, как светлая шутка,

Встретила нас в вестибюле.

Так в уголочке пристроилась скромно

Кошечка с грацией лени.

Взгляд проникал её в душу огромных

Глаз, словно в чащу олени.

Мы говорили о сýетном, тленном –

О красоте и рецептах.

Не прерывая расслабленной лени,

Зверик пускал в меня цепкий

Взгляд волоокий. Поймав мой ответный,

Вновь прикрывал свои глазки,

Белый на белом, почти незаметный –

Дух Тишины и Дух Ласки.

Так мы болтали, а кошка сидела,

Сонно, в такт вдохам качаясь,

Время от времени молча глядела. –

Взгляд её не был печален.

Что-то в нём тихое было такое,

Несовместимое с речью.

И так мне её захотелось покоя,

Неловко за всю человечью

Сýетность жизни и поисков счастья

В вихре надежд, аффектаций.

Счастье – вот так белой кошкой качаться

В мире мур-мур-медитаций…

22 ноября 2007 г.

Осадки снов

Тревожными снами, осадком предчувствий,

Окрашено утро, как будто зарёй.

Разгадывать сны бесполезно искусство, –

К утру их послания станут золой.

Они рассыпаются – сны, словно тени,

Охоту за смыслом абсурдом гоня.

Со смутой в душе начинаю свой день я.

Подпольные тени бегут света дня…

14 февраля 2008 г.

Голос души

Такая простая, как тот лабиринт,

Нить жизни ведёт Ариадной[156].

Судьбу на ладошке дают, так бери,

Не будь же оплошкой досадной

Ты замыслов вышних. Живи, чтобы жить,

Чтоб разуму чувств только верить,

Лишь воздухом жизни стремись дорожить,

Открой ему окна и двери

Своей невротичной пугливой души:

Люби, ненавидь, восхищайся!

Морочили долго тебя торгаши:

политики, философы, историки, психологи,

культурологи, футурологи, социологи,

экстрасенсы, рекламодатели, менеджеры,

ньюсмейкеры, а также республик-баши, –

Ты с дымом иллюзий прощайся.

Не надо тебе должностей и призов

За голос души, что удýшен.

Настала пора постиженья азов:

Услышь, наконец, свою душу!

15 ноября 2007 г.

Птичка на фарфоре

Птичка на белом фарфоре

С грудкой, как у снегиря,

Из городка, что у моря.

Дождик в конце ноября.

Птичка на вазе-фарфоре

Ягоды с ветки клюёт.

Где-то у синего моря

Птичка такая живёт.

Грустно смотреть мне из óкон:

Лёд. Арфы треплет Эóл[157].

Спит лучезарное око,

Спрятан зрачок-карнеóл[158].

Каплет на льдинку водичка.

Дождь, ветер, лужи и лёд.

Радость, пугливая птичка,

Осенью здесь не живёт.

Птичка на старом фарфоре

Розова, словно мечта.

Радость моя там, где море, –

В обетовáнных местах.

Завтра здесь время метелей,

Бремя его белых гирь.

Вот прилетят свиристели,

Розою вспыхнет снегирь.

Радости нет только – птички,

Райских кровей снегиря.

Льётся и льётся водичка

На серый лёд ноября…

26-27 ноября 2007 г.

Серое утро в провинции

Тоска. Ни взвыть, ни убежать.

Куда ни глянь – зима.

Жизнь делит белая межа

На сумрак дня и сна.

Тосклива серость. Солнца нет.

И перспективы тож.

И этот серо-белый свет

На саван так похож.

Застыла жизнь. Белеют льды,

Сокрыв подводный мир.

Сковало речки и пруды.

Умолк вчерашний пир.

Не слышно, правда, и «попсы». –

Хоть маленький, но плюс.

В обрыве лают злые псы.

Растёт сугроб, как флюс.

Повсюду – белая печаль.

И беспредметна грусть.

Так остро мне чего-то жаль.

Чего? – Назвать боюсь.

Прошедшей молодости? – Нет,

В ней – чувств угасших дым.

Иль промелькнувших птицей лет? –

То зависть к молодым?

К здоровью тех, кто полон сил?

Кто счастья знал секрет?

К тем, кто судьбу свою простил

За всю бесплодность лет?..