Радиосигналы с Варты - [86]

Хозяин хутора говорил спокойно, без тени упрека или жалобы, как говорит человек, только что понявший свое заблуждение.

«Нет, этот человек далеко не глупый, — подумал о нем Фриц. — Он предчувствует приближение дня расплаты, но не видит выхода из создавшегося положения. До сих пор у него дела шли гладко».

— К чему так долго говорить? — Хозяин опустил руки с коленей и выпрямился. — Того, что случилось, уже не изменишь. Я готов, вы меня понимаете?

— Все, что дышит, то живет. Одни только мертвые не могут встать из могилы, — заметил Фриц. — Я хочу спросить вас, кто пожалеет, если вы повеситесь в своем амбаре или пустите себе пулю в лоб? Никто, и меньше всего вы сами. На вашем месте я сделал бы что-нибудь более разумное.

Хозяин, казалось, уже не слушал Фрица, его лошадиная физиономия постепенно оживилась. Он подался корпусом к своему собеседнику и спросил:

— Этот Национальный комитет, о котором вы только что говорили, на самом деле существует? Один мой знакомый, приехавший недавно с фронта в отпуск, тоже говорил мне о нем. На их участке противник через мощные говорящие установки призывал немцев переходить на свою сторону. Он утверждает, что говорившие были немцами. До того часа, когда вы появились в моем доме, я этому не верил, считая, что этот Национальный комитет — выдумка русских.

— Если бы этого комитета не существовало, я не сидел бы перед вами. Мое присутствие — самое лучшее доказательство. Если же вы пожелаете, могу передать вам кое-какие печатные материалы этого комитета. Ну, для начала хотя бы вот эту короткую листовку, в которой написано: «Мы делаем все возможное для того, чтобы война поскорее кончилась. Только так можно спасти Германию от полного уничтожения. Не прежде мы должны уничтожить фашизм, вырвав его с корнем. Всем, кто желает помочь нам в этом, мы протягиваем руку».

Хозяин хутора долго размышлял, затем он встал, подошел к буфету и достал из него бутылку водки и стопки. Фриц выпить отказался, так как понимал, какое действие окажет алкоголь на его голодный желудок. Поэтому он охотнее принялся за печенье и яблоки.

Сам же хозяин хутора одну за другой опрокинул сразу две стопки, а затем проговорил:

— С такими вещами в два счета можно попасть в беду.

— Мы никого не просим и не принуждаем. Это ваше личное дело, — сказал Фриц, принимаясь за второе яблоко, которое оказалось на удивление сладким. — Потом, что именно вы понимаете под словом «беда»? Узнает ли кто-нибудь о нашей встрече, целиком зависит от вас. Ничего немыслимого или невозможного мы не требуем, никто вас не просит ехать в город и организовывать на рыночной площади митинг против Гитлера. Единственное, чего мы хотели бы, — это устроить к вам на постой несколько наших товарищей.

— Это я вам могу обещать, — быстро ответил хозяин, обрадовавшись, что его не заставляют делать что-нибудь более серьезное. — У меня место надежное: сюда редко кто из посторонних заходит, а нацисты вообще не заглядывают. Живу я на отшибе и никогда никаких празднеств не устраиваю. Хутор у меня большой, так что места всем хватит и кормить их найдется чем. Но только и вы, когда понадобился, должны замолвить за меня словечко.

— Мы выдадим вам соответствующий документ о том, что вы оказывали нам помощь.

Хозяин кивнул, оказав, что бумажки будет вполне достаточно. Затем они обсудили кое-какие детали и обговорили пароль и отзыв. В этот момент Фриц подумал о тем, что этим опорным пунктом в случае необходимости могут воспользоваться и советские товарищи.

— Не все мои товарищи говорят по-немецки, — осторожно начал Фриц, — не удивляйтесь, если вам придется услышать и русскую речь. Это наши друзья, которые помогают нам. И еще одно: не вздумайте кому-нибудь сказать хоть слово о нашей с вами связи. Мы сразу же узнаем об этом, и тогда вам не поздоровится.

— Я с вами вполне откровенен, — заявил хозяин, — так что вы должны мне верить!

— Слепо верят только в бога, а чтобы верить человеку, прежде нужно убедиться в нем. — Фриц встал и подошел к окну, на подоконнике которого стояли горшки с геранью, потом посмотрел на осенний сад, как будто то, что в нем росло, интересовало его больше, чем человек, стоявший позади него. А Фриц стоял и думал о том, что хозяина хутора он, видимо, смог в чем-то убедить.

— Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили? — спросил он.

В этот момент Фрицу показалось, что кусты у изгороди чуть-чуть зашевелились, словно от дуновения легкого ветерка. На какое-то мгновение ему даже почудилось, что он увидел голову Василия.

— Группа у нас большая, а транспорт наш находится далеко, за линией фронта. Если вы нам дадите два мешка муки, десять буханок хлеба и мяса, ну, скажем забьете телка, это и будет доказательством вашей надежности. Сделайте это, ну, допустим, не позднее завтрашнего утра, час вы можете назвать сами, а место… — Он предложил место возможной встречи на перекрестке лесных дорог, о котором ранее договорился с Невойтом, и вернулся от окна к столу.

Хозяин немного подумал, а затем начал объяснять, что коровы у него находятся на строгом учете и он не сможет забить ни одной, а что касается хлеба и муки, то этими продуктами вполне может поделиться. Они договорились, что встретятся в обеденное время.