Радио «Москвина» - [23]

— А где журналист? — упорствовал оператор. — Нам надо наряд подписать.

— Я вам подпишу наряд, — сказала Люся, показывая корочку Гостелерадио СССР. — В чем дело, Гена? — спросила она. — Мы к вам послали корреспондентку, она чуть не полгода вникала во все ваши проблемы, заказана машина, а вы не хотите записываться?

— Но вы послали к нам двух журналистов, — серьезно стал объяснять Юденич. — Вениамин оказался более опытным. Представьте, у него уже готов сценарий. Теперь мы без сценария не хотим. Вдруг что-нибудь ляпнем не то?

— Вы ляпнете, а мы вырежем, — парировала Люся. — Это живое дело, Гена!

А вы — как Леонид Ильич Брежнев на трибуне: «Некоторые люди считают, что я все свои речи могу только читать по бумажке. Я смеюсь над этими людьми! Ха — тире — ха — тире — ха!!!»

— Шутки в сторону, — сказал Геннадий Иванович. — Нам сейчас нельзя рисковать. От этой передачи зависит наше будущее. С минуты на минуту приедет Веня, и все встанет на свои места.

— Да кто такой этот Веня? — гневно спросила Люся.

— Пока не знаем, — сказал Юденич.

— Вы что, его никогда не видели?

— Нет.

— И не читали сценарий?

— Нет.

— Театр абсурда! — сказала Люся.

Тут открывается дверь, и в зал входит невысокий мужчина в шляпе с огромным портфелем.

— Здравствуйте, — он говорит. — Веня — это я.

— Ах, это вы! — произнесла насмешливо Люся. — А мы вас ждем с надеждой упованья!

— Да? — удивился Веня, снимая шляпу, оказываясь под ней лысоватым блондином, немного седоватым, бесцветный такой человек лет сорока, с реденькими усиками, в общем, вид у него был довольно обветшалый.

Ничего, Геннадий Иванович ему обрадовался, как родному, долго тряс руку, хлопал по плечу и в конце концов спрашивает, как бы невзначай, мол, где же, Вениамин, ваш хваленый сценарий? А то тут различные претенденты рвутся в бой — хотят воспевать наш сплоченный коллектив, но мы, согласно договоренности, храним верность вашему сценарию.

— Какому сценарию? — спрашивает Веня.

— Который вы написали? — подсказывает ему Юденич, сверля взглядом портфель.

— А у меня пока нет никакого сценария, — сказал Веня, обезоруживающе улыбаясь.

— Но вы по телефону говорили: сценарий, сценарий…

— У-у, какой быстрый! — продолжая улыбаться, Веня вытащил из портфеля до боли знакомый уже Геннадию Ивановичу катушечный «репортер». — Вот я буду ходить, смотреть, познакомимся поближе… Сядем рядком, поговорим ладком…

Юденич обмер. И вместе с ним весь его театральный коллектив: исполнители главных ролей и массовка. На мгновение из-за кулис возник Бума, как Полоний из «Гамлета», и снова исчез.

— Не будем вам мешать, — сказала Люся и обратилась к оператору: — Пойдемте, Василий Андреич, я вам путевку подпишу.

— Людмила Степановна! — спохватился Юденич, почуяв, наконец, в чьи здесь надежные мозолистые руки было бы неплохо вверить штурвал. — А может быть, ВЫ возьмете у нас интервью?

— О, нет, — ответила Люся. — Я в этом не испытываю никакой потребности.

— Тогда Марина? Она все-таки в курсе, как тут и что…

— Марина к вам больше не придет, — произнесла, торжествуя, Люся. — Она у нас просто нарасхват. Сегодня ей поручили взяться за большую программу о …Театре на Таганке. Любимов сказал: «Только Марина Москвина пусть о нас делает. Больше никто». Такая у нас профессия, Гена: «По морям — по волнам, нынче здесь — завтра там»…

Она уже открыла дверь, чтобы триумфально покинуть ристалище, и вдруг услышала голос Вени:

— Ой! А у меня батареек нету в магнитофоне!

Люся обернулась. Это была сцена из «Ревизора».

Веня стоял обескураженный, все, все у него сегодня шло наперекосяк, вокруг абсолютно молча столпились артисты, и атмосфера возникла какая-то удушающая. Как же он мог, черт возьми, не позаботиться о батарейках!!!

А Люся подумала: «Да-а. Законченный неудачник. Вечный внештатный корреспондент в мешковатых брюках. Не Визбор, в общем. И не Максим Кусургашев».

Она посмотрела на эти растерянные лица, на режиссера Юденича, Буму Сандлера, на хорошо ей знакомую Вальку Филатову, с легкой руки которой заварилась такая котовасия, потом опять на Веню, на его старые запыленные ботинки — вздохнула и сказала:

— Ну, ладно, Веня, прячь в портфель свой обесточенный «репортер», тут целый воз аппаратуры приехал. Давай, командуй. А я буду по технической части.

По знаку Люси матерый звукооператор Андреич стал разворачивать технику, протянул провода — на сцену и к столику режиссера, установил микрофоны.

— Но я же ничего у них не видел! — зашептал Веня.

— Я помогу, — успокоила его Люся. — Первый вопрос задавайте такой: «Ваш театр называют театром будущего. Правда ли это?»

Вениамин озвучил ее вопрос, Юденич мгновенно воодушевился:

— Разумеется! — вскричал он. И пошло-поехало.

— Итак, «Город на заре»! — руководила Люся. — Вот этот отрывок, где Бума…

Все прямо ахнули, до чего она была в курсе. Никто, конечно, не подозревал, что это моя мама. Знала только Валька Филатова, но виду не подавала.

Веня был послушен стихии, запись прошла на ура.

— Смонтировать сможете? — спросила Люся.

— Все будет в лучшем виде, — Веня вытянулся во фрунт. — Снимаю шляпу, — сказал он и поцеловал Люсе руку.

— Тогда держите — это вам на финал, запись в доме Сандлера в неформальной обстановке, может стать изюминкой, — сказала Люся и протянула мою заветную катушку.