Радимир - [74]

Отступаю от двери и, ускорив шаг, быстренько выбираюсь на улицу. Погода, как ни странно, разгулялась. Ветер не зря выл — тучи проредились и даже немного побледнели. Мое настроение снова меняется. Погода почти отличная, перспективы еще лучше. Хосе Мануэль человек серьезный — не тот он человек, чтобы шутить таким образом. А что? Может, я действительно себя недооцениваю? Не так страшен черт, как его священники малюют! Помнится, я и сам когда-то смотрел на человека, умело владеющего компьютерной мышкой, как на полубога.

Чем я, скажем, хуже Татьяны? Почему она может жить в такой роскошной квартире, а я нет? Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, но если я действительно стану тем, кем меня видит Хосе Мануэль, то я уже реально могу думать о расширении жилплощади!

Кстати, нужно позвонить Татьяне — может Феликс ей уже без надобности? Останавливаюсь на краю тротуара и ищу в записной книжке телефона ее номер. Только собираюсь нажать на зеленую клавишу, как кто-то толкает меня под руку. Телефон выскакивает из моих рук, делает сальто и падает на асфальт. Задняя стенка корпуса с треском отлетает в сторону. Рядом пара длинноногих девиц на мгновение замедляет шаг. «Ой, простите!» — вскрикивает одна из них и, увлекаемая подружкой, спешит дальше.

Скандалить мне с ними почему-то совсем не хочется. Все мои мысли еще там, в кабинете Хосе Мануэля. К тому же телефон старый, давно пора купить что-нибудь поприличнее. Аккуратно поднимаю его — вроде работает. Прилаживаю обратно корпус и снова пытаюсь позвонить Татьяне. Компьютерный женский голос равнодушно сообщает, что «абонент отключил телефон или находится вне зоны действия…»

Иду по улице. Рассеянно разглядываю витрины магазинов. В одном из оконных проемов есть и мое произведение — реклама отдела кожгалантереи — милая голубоглазая девушка нежно прижимает к бедру изящную сумочку. Останавливаюсь, чтобы присмотреться к качеству печати и еще раз оценить свою работу.

За этот плакат со мной рассчитались кожаным портфелем. Пару дней я просто нарадоваться на него не мог, а на третий у центральной застежки отвалилась металлическая петелька. Никаким особенным образом замок я не насиловал, просто хотел в очередной раз застегнуть портфель, а эта штука взяла да отвалилась. Я тут же позвонил заказчице. К моему удивлению, поменять портфель она сразу же согласилась. Подозреваю, что я был далеко не первый, кто предъявил подобную претензию. Точно такой же портфель я брать отказался. Взял другой фирмы. Уже два года им пользуюсь. Вернее, уже два года, почти безвылазно, он лежит у меня в шкафу. Не любитель я отягощать свои руки подобными аксессуарами. Лучше уж передвигаться налегке, а понадобится что-нибудь донести, так всегда можно пакетик купить.

Бросаю прощальный взгляд на плакат и чувствую толчок сзади в плечо. Потираю ушибленное место и с тоской смотрю вслед здоровенному парню баскетбольной наружности. Он даже ухом не повел — как шел себе, так дальше пошел, как будто меня и нет вовсе! Но я сам виноват, раззевался тут посреди улицы. Стоит чуть замешкаться, выбиться из общего ритма, как тебя тут же норовят с ног сбить.

Глава двадцать восьмая

Маршрутку кидает из стороны в сторону — бесконечные гонки за длинным рублем и упущенным временем. Автобус задерживается на остановках на считанные секунды, пассажиры еле успевают забраться на подножку, как двери тут же захлопываются и сумасшедший пазик летит дальше.

Я сижу у самого выхода. Сердито посматриваю на сухопарого водителя, который резко выкручивает баранку и, ничуть не смущаясь пассажиров, отчаянно материт подрезающих его водителей. Напротив меня кондуктор — совсем молоденькая девушка. Одной рукой держится за поручень, а другой сосредоточенно набирает sms-ки. Переписка с подружкой в самом разгаре. Раньше было «поколение пепси», а теперь — «моби».

На остановке «Площадь Революции» входит молодая женщина с маленьким ребенком на руках. Растерянно оглядывается в поисках пустого сиденья, но свободных мест нет, а все пассажиры разом ослепли. Никто не хочет уступать насиженное место, каждый надеется, что совесть соседа сдастся первой, разогнется мощной пружиной и шлепнет хозяина по пухлому заду.

Встаю я. Автобус резко трогается, но я успеваю схватиться за поручень, а женщина удачно приземляется на мое место. Смотрю на нее сверху вниз. Вернее, пытаюсь разглядеть ее ребенка. Вроде бы мальчик. Точно не определишь — так укутан, что из шапки только розовый носик торчит. Скоро и у меня такое же дите будет! Только не хочется с ним в автобусах разъезжать, тем более c таким диким видителем, как этот. Наверное, автомобиль нужно одновременно с детской коляской покупать.

Вскоре женщина с ребенком выходит, и я снова занимаю свое прежнее место. В голове все еще вертится разговор с Хосе Мануэлем. Конечно, испанец абсолютно уверен, что я соглашусь на его предложение — только дурак станет цепляться за ощипанную синицу, когда рядом распускает хвост красавец-павлин, одно перо которого уже дорогого стоит.

Рассматриваю в окошко дорогие иномарки. Каждая третья машина — джип, пусть даже и не очень навороченный. Может быть и я скоро буду рассекать на шикарной машине. Сначала на служебной, а потом на своей. Хотя, наверное, еще рано мечтать. Пока неизвестно, чем будет заниматься этот медиахолдинг. Вдруг меня хотят использовать, а потом сдать, как разыгранную карту? Ведь большая должность это не только бутерброды с черной икрой, но, при определенном стечении обстоятельств, и люди в черных масках, которые дулом автомата вдавливают тебя в мраморный пол.