Радимир - [75]

Выпрыгиваю на своей остановке. Именно выпрыгиваю, так как боюсь, что торопливый водитель захлопнет двери раньше, чем я ступлю на землю. Привычной тропинкой направляюсь к дому, а в голове продолжают вертеться разные мыслишки. Кажется, что это не я думаю, а они сами, без моего участия, плетут нескончаемую паутину в моей голове — то возвращаются к разговору с Хосе Мануэлем, к его острому карандашу и белой рубашке, то рисуют мое близкое будущее, где я сижу за столом в кабинете испанца, уже в роли полноправного хозяина. Забавно ощущать свое близкое возвышение. Наверное, похожее чувство испытывают те, кто что вот-вот получит наследство.

Краем глаза замечаю, что люди идут навстречу какие-то возбужденные. Пытаюсь ухватить обрывки фраз, но не могу понять смысл разговоров. Замедляю шаг и старательно осматриваюсь. Затертый до дыр снег, сквозь который проглядывают ребристые бетонные плиты. Цветастый оберточный мусор по краям тропинки. Хилые сосны стремящиеся унести зеленую крону подальше от грязной земли. Но небо не такое уж и чистое. Из-за дома, где располагается супермаркет, поднимается столб дыма. Наверное, помойка горит. Или чья-то квартира. В холодное время года вообще много пожаров. Почти каждый день в новостях показывают репортажи о «возгораниях».

Пытаюсь определить, какой именно дом горит, и останавливаюсь, как вкопанный. По спине пробегает дрожащая холодная змейка. Это же я горю! Я же утюг не выключил!!!

Словно кадры киноленты в голове проносятся кадры моего торопливого сбора на встречу с Хосе Мануэлем. Вот я глажу рубашку, вспоминаю про перевод часов, ставлю утюг и бегу к телевизору удостовериться. Возвращаюсь в спальню, хватаю рубашку…

Кадр в моей голове увеличивается, и я четко вижу утюг, от которого к розетке тянется серый матерчатый провод — утюг включен! Но ведь у него есть терморегулятор! Включился-выключился, остыл-нагрелся… Если только терморегулятор сломался?! Утюг-то уже далеко не новый…

Кадр с утюгом продолжает увеличиваться, как в каком-то дьявольском клипе. Камера заглядывает внутрь корпуса, и я вижу какие-то проводки, реле… Вот проскакивает искра. Вспышка. Хлопок. Из почерневшего корпуса вырывается красно-синее пламя. Загорается покрывало, которое я подкладывал под рубашку, потом штора…

Не знаю — бегу я или лечу? Замечаю только, как мимо проносятся деревья и лица прохожих. Наверное, они чувствуют облегчение, что несчастие случилось со мной, а не с ними. Сворачиваю за супермаркет и вижу фасад своего дома. На нем, как пустые глазницы, — два моих окна. Оттуда валит дым. Огня уже не видно. Из пожарных брандсбойтов в мою квартиру хлещут две тугие струи. Похоже, что пик пожара уже миновал. Квартира выгорела и теперь остается только залить водой его остатки.

Перед домом толпа народа. Такое впечатление, что сбежался весь Академгородок. Поверх толпы мелькают белые каски пожарных. Кое-кто уже расходится, поняв, что ничего интересного уже не будет. Я останавливаюсь поодаль. В двух метрах от себя замечаю лавочку и опускаюсь на нее. Завороженно смотрю, как догорает моя квартира. Спасать какие-то вещи уже бесполезно. Хорошо, что Феликса не успел забрать, и Аньки дома не было… Или была? Вдруг она решила приехать самостоятельно, не дожидаясь меня?!!

Торопливо выхватываю сотовый и набираю номер тещи. Каждый гудок отдается в моей голове долгим эхом. Наконец, трубку снимают, и я слышу анькино «алло». Открываю рот, но не нахожу слов. Как сказать беременной жене, что наша квартира только что сгорела? Нажимаю отбой — позвоню позже. Слава богу, все живы! На душе немного светлеет, но что же мне теперь делать?

Смотрю на свои окна с выбитыми стеклами. Дыма уже почти нет. Народ расходится. Около пожарной машины столпились соседи. Им, наверняка, тоже досталось, особенно соседке снизу — она что-то возмущенно высказывает усатому пожарному капитану. Веселое же новоселье у нее получилось! Подходить к ней сейчас просто опасно — набросится, как бешеная собака. Да и незачем мне сейчас туда подходить…

Идти некуда. Даже страшно подумать, что все сгорело! Картины, компьютер, мебель… И все из-за какого-то дурацкого утюга и моей спешки! Что скажет Анька? Ей сейчас тут лучше не появляться. Хорошо хоть, что теща не за тридевять земель живет. Есть, где пожить, пока будет ремонт, а он ведь в копеечку станет! Только, на какие шиши его делать? Все мои заначки сгорели вместе с квартирой! А если еще и соседи сильно пострадали, то вообще караул! Вся надежда на Хосе Мануэля! Надо бы позвонить ему, пока он не передумал.

Офис отзывается сразу. Прошу Веру соединить меня с Хосе Мануэлем. Про себя, с удивлением, отмечаю, что голос у меня вполне твердый, хотя должен бы дрожать. Наверное, я просто еще не успел осознать всей тяжести постигшего меня несчастья. С нетерпением ожидаю голоса Хосе Мануэля. В телефоне играет музыка. Та самая, дурацкая мелодия, которую проигрываются все японские АТС-ки. Все как обычно — мир не перевернулся одновременно с пожаром.

— Да, Антон, — слышу я бархатный голос Хосе Мануэля.

— Еще раз добрый день, Хосе Мануэль, — говорю я и сам себе усмехаюсь — какой он к черту добрый? Будь он трижды неладен! — Я согласен.