Радимир - [67]

Ни на одном из мест, где Феликс обычно отлеживается, кота нет. После недолгих поисков обнаруживаю его притаившимся в спальне под кроватью. Знает, что нашкодил, и сейчас его потащат к месту преступления, чтобы потыкать в лужицу замшевым носом.

Глава двадцать пятая

Феликс никак не хочет залезать в переносную клетку, упирается всеми четырьмя лапами, цепляется когтями за мою кофту. Такси уже ждет у подъезда, чтобы доставить кота прямо на дом к невесте. Кое-как, но все-таки утрамбовываю Феликса в клетку и запираю дверцу. Кот крутится внутри волчком, пробует клетку лапой в разных местах, пытается найти лазейку. Быстренько одеваюсь, хватаю клетку и, страясь держать ее параллельно полу, спускаюсь вниз.

— Кто это у вас там? — подозрительно косится таксист на клетку.

— Кот.

— А-а-а, — разочарованно тянет таксист, — К врачу или на выставку?

— Да нет, к невесте.

— Март, самое время… Куда поедем-то?

Я называю адрес и добавляю, что точно не знаю, где располагается дом.

— Найдем, не впервой! — успокаивает таксист.

Феликс вроде бы успокоился. Лишь бы не вздумал орать, а то, когда летом отвозили его теще на дачу он всю дорогу вопил таким страшным голосом, что я готов был его придушить.

Осматриваюсь в салоне. Волга не первой свежести. Чувствуется, что хозяин ее «донашивает», выжимает последнее. Все лобовое стекло в паутинках трещин, в приборной доске зияют дыры, из которых высовываются перемотанные синей изолентой обрывки разноцветных проводов. Засаленные чехлы в подозрительных пятнах, а на мой дверце отсутствует крутилка для опускания стекла. Из кармана на спинке водительского сидения торчит пластиковая бутыка с питьевой водой и свернутая трубочкой газета. Рация приглушена, но слышно, как женщина-диспетчер коротко переговаривается с водителями — направляет, подсказывает.

Разглядываю водительскую лысину окаймленную седыми волосками, загорелую шею почти слившуюся с воротником несвежей рубашки. Крепкие руки, которые легко и уверено крутят руль. А вот у меня прав до сих пор нет. Может быть, поэтому я до сих пор безлошадный. Когда права в кармане, то они уже сами по себе нацеливают на покупку автомобиля, желают быть востребованными. Да, пора все же и мне стать автовладельцем! Но теперь, когда я решил покончить с Хосе Мануэлем, на приличную машину тратиться не хочется, тем более приобретать металлолом на колесах.

А, может быть, я поспешил? Теперь-то, конечно, жалеть поздно. Еще во вторник я отправил испанцу по электронной почте заявление об увольнении и тем самым отрезал себе пути к отступлению. Знал, что могу запросто передумать, и, если не сделаю этого сейчас же, то буду снова маяться от груза неприятных обязанностей и, впридачу, от собственной нерешительности.

Два дня я ждал ответа от Хосе Мануэля, а в пятницу утром не выдержал и позвонил Вере — разведать. Она сказала, что начальник в отъезде и вернется только в понедельник.

Смешно будет, если теперь я сообщу Хосе Мануэлю, что раздумал. Решил так решил! Жаль только, что денег теперь меньше буду получать.

Выглядываю в окно и сверяюсь с маршрутом. Подъезжаем к центру. Из вереницы придорожных рекламных билбордов выхватываю сделанный по моему эскизу. На нем лицо австралийского аборигена рамалеванное разноцветными полосками. Справа простенький слоган — «Все краски мира!». Это реклама местной компании «ПромКраскаСервис».

Идея, конечно, избитая, но броская. Серия из трех щитов, на двух других — американский индеец в боевой раскраске и японский актер в ярком гриме. Все баннеры размещены друг за другом на оживленной автотрассе — чтобы кучнее били, без промаха. Снова выглядываю в окошко — вот и индеец показался.

При взгляде на краснокожего, вспоминаю другую голову. Моя последняя находка для художественной коллекции Хосе Мануэля — скульптурный автопортрет английского художника Марка Куинна — копия его головы сделанная из его собственной замороженной крови. На днях английский коллекционер Чарльз Саатчи продал этот «шедевр» другому такому же безумцу за три миллиона долларов, хотя сам купил всего за двести тысяч. Молодец, хорошо сработал! Это надо уметь — наварить такую кучу баксов на пяти литрах замороженной крови! Правда, поговаривают, что пока голова хранилась у Саатчи, рабочие во время ремонта кухни случайно выключили морозильник. Но это только слухи, голова цела, и вряд ли кто разберет, та самая это скульптура или подделка.

Спотыкаясь на светофорах медленно движемся по центру. Профессиональным взглядом оцениваю дизайн вывесок. Раньше открытие каждого нового магазина было событием, теперь же они размножаются, как псилобицины под крылом заботливого наркомана, а вывески меняются с еще большей скоростью. Вот здесь, на углу, еще недавно была «Парикмахерская», потом «Жалюзи-Центр», а теперь салон сотовой связи «Моби».

Сворачиваем на боковую улицу. Тут я уже плохо ориентируюсь. Водитель заруливает за торговые павильоны и, распугивая дворовых собак, уверенно продвигается внутрь квартала. Подпрыгиваем на каком-то ухабе, и я чувствительно стукаюсь темечком о потолок. Пока потираю ушибленное место, автомобиль описывает несколько зигзагов и останавливается.