Радимир - [64]
В коридоре снова слышится шум. Я понимаю, что толпа чудовищ только выжидала удобного момента, чтобы атаковать приемную. Сейчас они сметут эту хлипкую дверь и набросятся на меня. Нужно бежать!
Я бросаюсь к кабинету Хосе Мануэля, дергаю ручку, но зря! — дверь слетает с петель, и огромная кровавая волна выплескивается из кабинета, сбивает меня с ног и увлекает за собой. Я беспомощно барахтаюсь в удушающей жиже, пытаюсь плыть, но увязаю. Чувствую, как в меня впиваются десятки рук и когтей, как они проникают глубоко в мою плоть и тянут вниз. Едва успеваю глотнуть воздуха, как руки увлекают меня вниз, на глубину. Я еще продолжаю дергаться, извиваться, но бесполезно. Я задыхаюсь. Я уже почти мертв…
Выныриваю из-под одела и вижу испуганные анькины глаза.
— Ты чего это разбрыкался? Хорошо, что спиной к тебе лежала, а то бы точно в живот угодил! Что-то приснилось?
Я сажусь в постели. С облегчением осматриваюсь. Чувствую себя так, будто бы я действительно только что воскрес из мертвых.
— Да, приснилось… Извини. Сегодня лягу на диване…
Я залезаю в тапки и бреду в ванную. Мне хочется поскорее принять душ — я все еще чувствую на коже противную липкую слизь…
Открываю кран и чуть не вскрикиваю. Вместо воды оттуда с ревом вырывается мощная струя красной жижи и обдает меня крупными брызгами. Меня трясет. Я с ужасом смотрю на свои руки — теперь они действительно в крови.
Мне кажется, что я сошел с ума. Силюсь понять, откуда в кране взялась кровь. Может быть я еще не проснулся? Мысли нестыкуются, кажется, еще чуть-чуть и я действительно свихнусь. В страхе оглядываюсь на дверь и быстро запираюсь. Вдруг монстры явятся и сюда?
Лихорадочно пытаюсь стереть с рук кровавые брызги, и тут до меня доходит, что это не кровь, а ржавчина. Не в силах стоять от пережитого нервного потрясения, присаживаюсь на край ванны.
Да, точно! Вчера вечером отключали воду, а теперь включили, и вся застоявшаяся ржавчина вышла наружу! Я смотрю на струю воды. Постепенно она начинает светлеть. Я тщательно, с мылом, смываю с себя всю ржавчину, но принять душ не решаюсь — все-таки вода еще очень ржавая. Оставляю воду открытой — может ржавчина еще сбежит — и иду в комнату.
Сажусь на диван и чувствую под задницей что-то твердое. Достаю анькину библию и бросаю в другой угол дивана. Книга обиженно шелестит страницами и замирает, раскрывшись на середине — словно бы приглашает меня заглянуть в нее. Я вспоминаю, что есть такое гадание — открыть библию наугад на какой-нибудь странице и прочитать первый попавшийся на глаза стих. Якобы это и будет ответом, на важную жизненную проблему.
Я дотягиваюсь до библии и, не закрывая страницы, придвигаю ее к себе. Взгляд мой скользит по тексту и, наконец, останавливается. Читаю:
«И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне».
Глава двадцать четвертая
Я решил расстаться с Хосе Мануэлем. Не скажу, что это решение было внезапным или, наоборот, тщательно обдуманным. Скорее, это было изначально предопределено уже нашей первой встречей. Такое ощущение, что вместе с предложением о работе испанец водрузил мне на плечи пустой мешок и отправил к, невидимой для меня, но абсолютно ясной для него, цели. Каждый новый, найденный мной художник, камнем падал в мой мешок, давил на позвоночник и царапал мне спину. С каждым новым художником моя ноша становилась все более невыносимой, но из-за того, что мешок наполнялся постепенно, и новый вес не сильно отличался от предыдущего, я не сразу заметил, что иду, согнув спину. Лишь спустя какое-то время я почувствовал, что еще пара камней и эта ноша расплющит меня. Тогда я распрямился и сбросил свой груз. Мешок покатился вниз по склону, растрескиваясь по швам и вываливая наружу куски искалеченных тел…
Как только пришло такое решение, я сразу же почувствовал облегчение. Не камень, а целая груда камней свалилась с моей души! Я снова стал свободным и обрел ту часть собственной воли, которую, казалось, утратил уже навсегда.
Как ни странно, но меня совсем не волнует, что я лишусь денег Хосе Мануэля. Теперь у меня есть собственная квартира и кругленькая сумма накопленных средств, которая вместе с заработком в рекламном агентстве позволит спокойно существовать пока Анька не выйдет из декретного отпуска. А на машину и дачу я еще успею заработать. Агентство Альберта расширяется, появляются новые крупные заказчики, так что все будет в порядке!
Немного жаль, что не будет бесплатного интернета, но электронную почту мне всегда оплачивало агентство, а музыки я накачал уже столько, что не успеваю слушать. Да и не до развлечений мне будет, когда родится ребенок.
На волне нового настроения во мне даже проснулось вдохновение, и за минувшие выходные я написал маслом целых шесть картин! Никогда еще я не был так плодовит. Раньше обычную фэнтезийную картину я вымучивал не меньше месяца. Приверженность реалистическому стилю письма заставляла тщательно выверять пропорции тел, следить за правильностью освещения, вылизывать на переднем плане каждую детальку. Стоило допустить какую-нибудь неточность, как, и без того шаткий иллюзорный мир, мгновенно терял реалистичность. От такого творчества не испытываешь ежеминутной радости. Ощущаешь себя ремесленником, чуть ли не маляром, который не следует вдохновению, а лишь придерживается математической точности передачи объемов, пропорций и фактуры. Конечно, результат оправдывал эти кропотливые усилия, и картина в реализме не уступала фотографии, но мне всегда хотелось создать что-то иное — динамичное, молниеносное, — выдавить на холсте мгновенный оттиск неудержимого творческого порыва.
Зарождение и развитие капитализма сопровождалось как его циклическими кризисами, так и его возрождениями в новых обличьях. Однако в реалиях XXI века капиталистическая система, по мнению Пола Мейсона, более не способна адаптироваться к новым вызовам, что означает ее фактический крах. Раз так, то главный вопрос: каким может быть будущее, если капиталистические перспективы неутешительны? Есть ли шанс создать новую стабильную и социально ориентированную глобальную финансовую систему? В своем исследовании Пол Мейсон в качестве альтернативы предлагает модель «посткапитализма», основы которой можно найти в современной экономической системе, и они даже сосуществуют с ней.
Монография представляет собой первую часть предпринятого автором исследования феномена эстетического и особенностей его теоретического осмысления в системе знаний науки эстетики. Изложенный материал затрагивает методологические основы разработки исходных положений эстетики, способных аккумулировать в себе наиболее важные принципы специфического подхода к анализу эстетического явления.Для преподавателей, занимающихся методологическими вопросами эстетики и философии, аспирантов.Рецензент: д-р философских наук В.И.
Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена одному из влиятельнейших философских течений в XX в. — феноменологии. Автор не стремится изложить историю возникновения феноменологии и проследить ее дальнейшее развитие, но предпринимает попытку раскрыть суть феноменологического мышления. Как приложение впервые на русском языке публикуется лекционный курс основателя феноменологии Э. Гуссерля, читанный им в 1910 г. в Геттингене, а также рукописные материалы, связанные с подготовкой и переработкой данного цикла лекций. Для философов и всех интересующихся современным развитием философской мысли.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.