Ради братий своих… (Иван Федоров) - [36]

Открытие было назначено на десять утра 27 сентября 1909 года. Заранее были разосланы именные пригласительные билеты с оговоркой: «без права передачи» и «приглашенные присутствуют на открытии памятника без права произнесения речей». В памяти правительства свежи были события 1905 года, и посему бесконтрольное слово печатное и слово произнесенное вызывали опасения и страх. Все должно было быть заранее согласовано и прорепетировано.

С утра шел нудный осенний дождь. Полицейские, столпившиеся на всех углах Театральной площади, ежились от пронизывающей сырости. Но на площади и близлежащих улицах собрались тысячи людей. От сотен раскрытых черных зонтов площадь представлялась сверху огромным траурным покрывалом. Единственная дозволенная речь архиерея еще больше усилила это грустное впечатление. Сдернули покрывало с памятника. Зазвучал оркестр, заглушая шум толпы, и двинулись к памятнику официальные гости, неся на вытянутых руках большие «официальные» венки. Часа через полтора торжество было закончено.

^{Памятник Ивану Федорову в Москве работы скульптора С. Волнухина.}

И тогда к памятнику потянулся простой люд. Шли работники всех московских типографий. Под неусыпным взглядом полицейских они клали к подножию цветы, зеленые веточки, оранжевые листья кленов. Затем, низко кланяясь зачинателю их благородного дела, уходили, пряча улыбку, — у подножья памятника лежал венок с надписью «Первому мученику русской печати».

Четыре столетия истории русского книгопечатания — это история непрерывной борьбы за право книги служить своему народу. Десятки авторов и издателей подвергались гонениям и наказаниям. Пылали костры из книг. Жандармы рвали на клочки неугодные брошюры. Не случайно А. И. Герцен писал в «Колоколе»: «Мы посмотрим, кому удастся — книге ли пробиться в Россию или правительству не пропустить ее. Да здравствует свобода книгопечатания!»

Россия, начавшая печатание книг с опозданием на целое столетие по сравнению с Европой, стала самой читающей страной на свете. Первый типограф России, отпечатавший за двадцать лет своей деятельности всего несколько тысяч экземпляров, даже не представлял, что через четыре столетия в стране ежегодно будут печатать почти полтора миллиарда экземпляров книг на 148 языках народов мира. Печатная книга стала достоянием каждого.

…Стоит в центре Москвы памятник великому человеку. Днем — солнце, а вечером — электрические фонари освещают бронзовую надпись на пьедестале: «Ради братий моих и ближних моих».