— Не похоже! — смеется Колесников.
— Но она же безумно дорогая! Откуда у тебя столько валюты?
— Не дороже денег! — машет рукой Колесников. — Мех-то искусственный!
— Да ты что, Колесников? — опустилась на стул Нина. — Разыгрываешь меня, что ли? Это же норка! Самая настоящая!
— Брось! — почему-то шепотом сказал Колесников.
— Ей-богу! — тоже шепотом ответила Нина.
Они замолчали, боясь взглянуть друг на друга. Потом Нина спросила:
— Откуда она у тебя? Только прошу тебя, не ври!
— Ну... — с трудом подыскивает слова Колесников. — Я им предложил свой вариант компоновки... Не рассчитывая ни на что, как ты понимаешь... А они... В порядке компенсации, что ли... В общем, не мог я не взять... Так сложилось по-дурацки! Но я честно думал, что мех не натуральный. И Парфенов сказал, что искусственный!
— Он знает, откуда у тебя эта шуба? — насторожилась Нина.
— Да нет! — отмахнулся Колесников. — Думает, жене купил.
— А она ее видела?
— Откуда? Я прямо из аэропорта к тебе. — Колесников помолчал и с надеждой спросил: — Слушай... А может, они ошиблись?
— Кто? — не поняла Нина.
— Фирмачи. Тоже думали, что она искусственная.
— Ну Колесников! — развела руками Нина. — Они же не ты. Деньги считать умеют.
— Вообще-то, конечно... — уныло согласился Колесников. — Что же теперь делать?
Нина надолго задумалась, потом глаза ее блеснули, она тряхнула коротко остриженной головой и решительно заявила:
— А ничего не делать! Ты им свою идею подарил? Подарил! Они тебя, как порядочные люди, отблагодарили. Знал ты, что шуба норковая? Не знал! И сейчас не знаешь!
— То есть как это? — недоуменно смотрит на нее Колесников.
— А так! — Нина говорила быстро, нервно, словно убеждала в чем-то и себя: — Могла я ошибиться? Что я, скорняк? Шубы шью? На пушном аукционе работаю? А может, она и вправду искусственная?
— Брось, Нина... — поморщился Колесников. — Себя-то зачем обманывать?
Они опять надолго замолчали, потом Колесников сказал:
— Магнитофон еще этот... Ну сдам я шубу... Как представительский подарок, который принять не могу. Тогда и магнитофон надо сдавать... А меня спросят: где же вы раньше были? Красиво?.. Да и не это главное!
Нина подняла голову, увидела его глаза, испуганно спросила:
— А что главное?.. Говори же ты, господи!
— А то, что контракт подпишут с этими фирмачами, а не с конкурирующей фирмой. Хотя условия у ней предпочтительней. И все для этого сделал я! Понимаешь?
— Постой, постой! Ты хочешь сказать...
— Именно это! — угрюмо кивнул Колесников. — Подумают, что склонился к определенному решению из-за этих подарков, будь они трижды!..
— Но ведь это не так?.. — смотрит ему в глаза Нина. — Не так ведь, Колесников?
— А ты что, сомневаешься? — горько усмехнулся Колесников. — Конечно, не так! Я считал и сейчас считаю, что эта машина надежней. Но ты попробуй докажи! Идиотское положение!..
Колесников обхватил голову руками и замолчал.
— И что же ты намерен делать? — ласково взъерошила ему волосы Нина.
— Не знаю... У тебя выпить ничего нет?
— Коньяк твой остался. Принести?
— Принеси, — не поднимая головы, глухо сказал Колесников.
Окончательное соглашение подписывалось в Москве.
Присутствие экспертов было обязательным, и Колесников, не заходя в институт, поехал во Внешторг, где в комнате для переговоров собирались представители обеих сторон.
За эти недели он так ни на что и не решился, шуба и магнитофон по-прежнему были у Нины. Колесников ходил сумрачный, все валилось у него из рук, ночами не мог спать, шарил в аптечке в поисках хоть какого-нибудь снотворного, но, кроме валерьянки, в доме ничего не было, и Колесников, морщась, пил ее столовыми ложками, нещадно курил, давая себе зарок завтра же вернуть шубу и магнитофон. Но дни проходили за днями, подарки он так и не вернул и ехал сегодня в объединение с тяжелым ожиданием беды.
В комнате, примыкающей к переговорной, уже толпились сотрудники Внешторга и представители заказчика из министерства. Из банкетного зала слышалось негромкое позвякивание посуды — готовили фуршетный стол.
— Привет! — Парфенов помахал Колесникову рукой и, когда тот подошел, спросил: — Ты что какой-то непраздничный?
— Не велик праздник, — пожал плечами Колесников.
— Все-таки! — пыхнул сигаретой Парфенов. — Какой ни на есть, а этап.
— Разве что... — усмехнулся Колесников, поглядывая по сторонам.
— Фирмачей ищешь? — догадался Парфенов. — Сейчас заявятся. Вон Виталий уже документы понес!
В переговорную комнату с папками под мышкой прошел Семенчук, как всегда элегантный и сдержанный.
Парфенов погасил сигарету, поправил узел галстука, пробрался поближе к двери. Колесников нехотя пошел за ним.
Когда на пороге появились ответственный сотрудник Внешторга, вице-президент фирмы, Вульф, Эллен и Штейнбах, распахнулись двери переговорной и вслед за пришедшими туда потянулись все остальные.
Церемония подписания была обычной. Ответственный сотрудник Внешторга и вице-президент фирмы обменялись папками и пожали друг другу руки, раздались негромкие аплодисменты, защелкали блицы фотокорреспондентов, Семенчук распахнул двери, приглашая в банкетный зал.
После первых официальных тостов нарушился порядок в распределении мест за столом, гости и хозяева переходили от одной группки к другой, оживленно переговаривались на немецком и русском.
