Рабыни дьявола - [17]

– Вы должны были остаться на борту, – прошептал Жоливаль, чувствуя, как она дрожит.

Но она тут же подтянулась.

– Нет! Ни за что!

Пришлось сделать крюк, чтобы не проходить мимо высоких ворот каторги, где дежурили охранники, но вскоре маленький отряд растянулся в тени нависающей над дорогой высокой черной стены, за которой слышались размеренные шаги часовых. Прошли между каторгой и канатными мастерскими, пустынными в столь поздний час, затем, свернув на углу направо, увидели несколько зарешеченных окон за значительно менее высокой стеной: это был лазарет. В этих окнах мерцал слабый красноватый свет, очевидно ночника.

С уверенностью вожака Жан Ледрю распределил людей, снял куртку и начал разматывать канат, в то время как Жоэль делал то же самое, а Тома и Гульван вытащили крючья. Марианна робко указала на окно:

– Там же решетка, как вы сможете?

– Не думаете же вы, что мы собираемся пройти здесь? – насмешливо процедил бретонец. – С другой стороны стены есть дверь, и, спрыгнув вниз, легко прихлопнуть часового!

Быстро привязали крючья к канатам. Моряки расступились, оттеснив Марианну и Жоливаля назад. Жан Ледрю и Тома немного отошли и, выбрав удобное положение, одновременно начали раскачивать крючья.

Они уже были готовы забросить их, когда внезапно Жан опустил свой на землю и сделал знак Тома, чтобы тот тоже остановился. За стеной раздался какой-то шум. Послышался топот ног, затем появился яркий свет, переходящий от окна к окну. И вдруг, так близко, что Марианне показалось, будто взорвалась стена, прогремел пушечный выстрел, за ним второй, третий…

Не боясь больше, что его услышат, Жан Ледрю отчаянно выругался и подхватил свое орудие.

– Кто-то бежал! Сейчас обыщут каторгу, затем город и побережье. Всем на шхуну и во весь опор!..

Марианна в ответ закричала:

– Но это невозможно! Мы не должны уйти! Бросить Язона!..

Люди уже рассеялись и пустились обратным курсом по темным улочкам старых кварталов. Жан быстро схватил Марианну за руку и неумолимо увлек за собой, не желая ничего слышать.

– На этот раз осечка. Если будете упрямиться, нас могут схватить!

Потеряв голову, она пыталась сопротивляться, в отчаянии оборачиваясь к окнам, за которыми мелькали чьи-то силуэты. Впрочем, уже вся каторга пробудилась. Слышался топот подкованных сапог, щелканье взводимых курков. Непрерывно звонил колокол, наполняя праздничный порт зловещими звуками набата.

Увлекаемая с одной стороны Ледрю, а с другой Жоливалем, Марианна вынуждена была бежать, но сердце ее так колотилось в груди, что причиняло боль, а скользившие по камням ноги отказывались служить. Полными слез глазами она взглянула на небо и застонала. В непроглядной тьме не было ни единой звезды!

– Быстрей! – понукал Ледрю. – Еще быстрей! Нас еще могут заметить.

Темные улицы Керавеля поглотили их, и, оказавшись в их тени, Аркадиус остановился, удержав Марианну и заставив моряка сделать то же.

– Что вы надумали? – закричал он. – Мы еще не пришли!

– Нет! – спокойно сказал виконт. – Но вы можете сказать, чем мы теперь рискуем? На нас не написано, что мы собирались освободить каторжника. Чем мы отличаемся от добрых людей, идущих на мессу?

Ледрю моментально успокоился. Он снял колпак и провел растопыренными пальцами по слипшимся от пота волосам.

– Черт возьми, вы правы. Эти пушечные выстрелы совершенно свели меня с ума… И действительно, даже лучше возвращаться спокойно. Пропащий вечер сегодня… Я глубоко огорчен, Марианна! – добавил он, видя, что молодая женщина, задыхаясь от слез, припала к плечу Жоливаля. – Может быть, нам больше повезет в другой раз…

– В другой раз? Он умрет раньше, они… убьют его.

– Не думайте так! Может быть, все пойдет лучше, чем вы себе представляете. И никто не виноват, что у какого-то бедняги возникла такая же идея использовать рождественскую ночь, чтобы вырваться на свободу.

Он нескладно пытался ее утешить, но Марианна не хотела утешения. Она представляла себе Язона на убогом лазаретском ложе, с перепиленной цепью, ожидающего помощи, которая не придет. Что будет с ним завтра, когда обнаружат разрезанные оковы? Сможет ли что-нибудь сделать Видок, чтобы он избежал худшего?

Маленькая группа продолжала путь. Теперь Ледрю шел впереди, ссутулившись, засунув руки в карманы куртки, торопясь поскорей ощутить под ногами палубу своей шхуны. Уцепившись за Жоливаля, Марианна шла медленней, лихорадочно перебирая в уме все возможные способы спасения Язона. Ей казалось, что каждый сделанный шаг, отдаляющий ее от каторги, вносил что-то непоправимое между нею и тем, кого она любила. Спрятавшись под капюшоном, она тихо рыдала.

Добравшись до порта, Жан побежал к шхуне, бросив тревожный взгляд на жандарма, который ходил взад-вперед с таким видом, словно чего-то ждал. Увидев его, Жоливаль сказал Марианне на ухо:

– Лучше будет вернуться в Рекувранс, малютка. Подождите меня здесь, я схожу за вещами и узнаю, куда делся Гракх. Он должен был идти с матросами.

Она сделала знак, что поняла, и, в то время как он пошел к шхуне, осталась на месте с безвольно опущенными руками, утратив всякое мужество и способность здраво рассуждать. Но тут жандарм, пройдя мимо Аркадиуса, внезапно бросился к ней и схватил за руку, не обращая внимания на вырвавшийся у нее слабый протестующий крик.