Работник - [3]

Однако старый еврей слушал Мефодия с таким вниманием, что глаз с него не спускал.

— Удивительный человек! Ни от чего и ни от кого он не откажется! — невольно вырвалось у Подгайского про Мефодия.

— Действительно, удивительный! И слава Богу, что он у нас, — согласилась хозяйка. — С тех Пор, как он здесь, мы всегда знаем, как живётся нашим детям в Америке. Раньше мы по целым месяцам ничего не слыхали о них. Никто из нас не мог толком написать письмо, а он пишет всё точно так, как я ему скажу. И дети очень довольны. Только одного не исполняет Мефодий: когда я ему сказала, чтобы он написал что-нибудь также и про себя, он отказался.

— Чего обо мне рассказывать? — ответил он. Прошла зима, наступила весна, но жители деревни не узнали о Мефодии больше, чем они знали раньше.

Как-то раз в воскресенье Ондрачик стоял с Мефодием в саду. Перед ними лежало болото с небольшим пригорком, поросшим скудной травой и кустами.

— Послушайте, хозяин, — сказал Мефодий и указал рукой на болото, — это безобразит здесь всё ваше хозяйство. Вы должны его купить у общины.

— Я? Зачем? Что я стану с ним делать?

Крестьянин удивился, что его рассудительный работник может делать подобные предложения.

— Что делать? Пригорок можно снести: из глины выйдут хорошие кирпичи, а остальным грунтом можно засыпать болото.

— Кирпичей мне не надо. Полей у меня довольно. На что мне эта трясина?

— Знаете что? — не сдавался Мефодий. — Вы всё-таки купите это угодье у общины на ваше имя, а я потом перекуплю его у вас. Мне нравится здесь, в ваших местах. У меня есть две сотни гульденов, и я за два года постепенно выстрою хижину и стану вашим соседом.

Крестьянин смеялся над Мефодием, но работник не шутил. Мефодий не давал покоя, пока хозяин не купил болото и пригорок. Затем Ондрачик перепродал этот участок своему работнику.

Они условились, что Мефодий, пока не начнётся горячая пора, будет каждый день работать на своём участке три, а затем и два часа.

Когда кончился сев, Мефодий обратился к хозяину:

— Знаете что? Теперь у нас будут две или три недели посвободнее. Так вот: я обещаю вам служить без платы четверть года, если вы это время отпустите на мой участок вашего пастуха Андрея помочь мне. Согласны?

— Что касается моего согласия, — отвечал хозяин, — то я готов даже сам помогать тебе, если я только действительно увижу, что ты хочешь делать. Ведь если ты имеешь пару сотен гульденов, ты мог бы где-нибудь купить себе домик получше.

— Конечно. Но это был бы именно домик, а я хочу иметь настоящий дом, — засмеялся Мефодий. — Вы увидите: Бог, на Которого я надеюсь, поможет мне.

Хозяин дал согласие, и Мефодий начал свою работу. Соседи собрались наблюдать, как рождается чудо, которое затевал работник Ондрачика. На работу вышли нанятые Мефодием Подгайский и его мать, затем Андрей. Немного помогала и Дорка. Даже Ондрачик, и тот рылся на пригорке и засыпал болото. Все вместе они вывезли с пригорка столько глины, что не только сравняли участок, но даже подняли его выше улицы.

В школьном саду Мефодий купил деревца и посадил их в три ряда. Когда наступило лето, все деревца зазеленели. Получился красивый сад.

Тогда принялись за кирпичи, и когда страдная пора отозвала других, изготовление кирпича продолжали одни Подгайские, пока и они не ушли на жатву.

— Кто бы мог подумать, что работник Ондрачика даст нам такой прекрасный заработок?! — говорила жена Подгайского, благословляя Мефодия. — Сам Бог его нам прислал.

Мартын уже не пил более. Он глубоко раскаивался в прежней жизни и просил у Бога прощения былых безобразий.

Глава 2

Был прелестный летний день. Люди шли в поле посмотреть на урожай. Вслед за другими собрался и домохозяин Петрач. Он хотел было уже одеть сюртук, как вдруг в комнату вошёл Мефодий.

Гость был немаловажный, так как Петрач хорошо понимал, какое благодеяние оказал его сыну соседский работник тем, что обучил его довольно правильно соединять буквы и писать их.

Петрач был человеком самолюбивым, и ему было досадно, что его сын вынужден оставаться неучем. Поэтому посещение Мефодия было для него приятно. Петрач знал, что гость пришёл к сыну, но он давно уже сам хотел потолковать с ним. Он предложил ему место и сел с ним рядом.

— Самко сейчас придёт. Он вышел немного пройтись, но ты ведь сам знаешь, как много ему надо времени, чтобы вернуться домой.

— Хорошо и так, — улыбнулся Мефодий. — Я рад, что я встретил вас, сосед, и что сына вашего пока нет дома. Мне давно хочется сказать вам нечто очень важное.

Петрач удивился: что бы такое мог ему сказать Мефодий?

— Думали ли вы когда-нибудь о том, что будет дальше с вашим единственным сыном?

— Будет нищим! — сказал Петрач жёстко. — В чём я виноват? Свою часть он, конечно, получит, но что он будет с ней делать? Крестьянин из него не выйдет никоим образом...

— То же думаю и я. Я слышал недавно, что вы собираетесь принять зятя к себе в дом. Пока родители живы, Самко будет жить неплохо. Но когда вас не станет, что тогда? Он будет зависеть от милости или немилости других, а он ведь ваш единственный и первородный сын!

— К чему ты говоришь мне это? — сказал Петрач и опустил голову. — Я со скорбью смотрю на его будущее... Зачем он родился на свет?