Работа над ошибками - [10]
Я снял телефонную трубку и набрал номер.
Телефонная справочная. В какой город будете звонить?
Орпингтон, Кент.
Фамилия абонента?
Патрик. Инициал «Э».
У вас есть адрес?
Нет.
Минутку.
Записанный на пленку голос продиктовал номер и велел ждать ответа, если мне нужна дополнительная информация. Я стал ждать ответа. Когда голос девушки-оператора раздался снова, я спросил, не может ли она мне дать адрес мистера Э. Патрика. Пауза, потом голос. Я записал. Поднявшись наверх, внес данные в таблицу, в нужную колонку. Изучил карту Большого Лондона и воткнул кнопку в правый нижний угол, около слова «Орпингтон». Потом, с помощью линейки и красного фломастера, провел линию от кнопки до его имени.
Путешествие оказалось довольно несложным: на двух автобусах, потом немного пешком. Даже в те дни это меня не пугало (впрочем, в обозримом будущем мне не светит разъезжать на автобусах). И все-таки тогда я был еще не тот Грегори Линн, что теперь. При выходе наружу меня подстерегало слишком много пустых квадратиков, слишком много незаполненного белого. Даже после поездки в крематорий, походов в магазины и библиотеку – этих пробных вылазок – Орпингтон оставался для меня недостижим. Впрочем, для успешного завершения работы над ошибками по истории мое физическое присутствие было необязательно. Иногда, рисуя какие-то события, я тем самым заставляю их сбываться.
Я представляю себе картину: морозное утро, сельский почтальон, катящий на велосипеде сквозь пургу. Пронзительный ветер. Воротник у почтальона поднят, шапка плотно надвинута на голову. Он слезает с велосипеда, идет по усаженной деревьями аллее мимо больших домов с окнами-фонарями, стоящих несколько в стороне, мимо садов с живыми изгородями. Скрипнув, открывается витая калитка дома № 27, почтальон торопливо шагает по засыпанной снегом дорожке. Не снимая перчаток, достает из сумки конверт, проталкивает его в медную полированную прорезь. Я представляю себе жильца – высокого пожилого человека: как он идет, прихрамывая, через холл, тяжело нагибается за почтой. Выпрямляется. Наверное, думает, что пришел гонорар за очередную книгу, или письмо с просьбой выступить на обеде в историческом обществе, или счет за газ, или весточка от дочери, которая живет, ну, скажем, в Новой Зеландии. Но на конверте – незнакомый почерк, печатные буквы, написанные красным фломастером. Человек несет письмо на кухню, где у него остывают кофе и тост. Есть ли у него жена? Нет, я представляю его одного; он вдовец. Он медленно, по-стариковски, усаживается за кухонный стол. Вскрывает конверт ножом для масла и достает содержимое – лист формата A4. Разворачивает. Хмурится. Суетливо лезет за очками. Он не сразу понимает, что это за рисунки, что за историю они рассказывают; не сразу узнает персонаж с незажженной трубкой во рту, уродливую ногу. Не сразу отмечает отсутствие рук. Я представляю себе его лицо, когда письмо выпадает у него из рук на пол.
Проходит всего неделя, и пожилой человек начинает бояться прихода почтальона. Каждое утро тот неизменно приносит конверт, надписанный красным фломастером, со штампом Южного Лондона в уголке. Больше никаких цветных рисунков, никаких записок – лишь кусочки текстов, картинок, вырезанных, кажется, из книг. Из его книг. Описания казней, изображения гильотины, цветные иллюстрации с дырками в тех местах, где у людей кисти рук. В одно прекрасное утро приходит конверт с руками. Много-много рук, тонких, как бумага, размером не больше ногтя большого пальца. Они ссыпаны кучей прямо в конверт, так что, когда жилец дома № 27 вскрывает письмо, они высыпаются на него мелким конфетти.
Факты:
1934-й. Гитлер, канцлер Германии, становится диктатором; австрийский канцлер убит нацистами; Великий поход председателя Мао.
Мама родилась 8 марта 1934 года. Ее фамилия была Рэндалл. В 1955-м она вышла замуж, перестала быть Марион Рэндалл и сделалась Марион Линн. С двумя «н». Она работала парикмахершей. Потом она перестала работать парикмахершей из-за нас с Дженис. А к тому времени, когда я перешел в старшие классы, мы с нею остались вдвоем, и ей снова пришлось работать. Она нашла место в бакалее. В «Супермаге». Носила фартук в бело-голубую клетку и туфли на низком каблуке, а когда работала на сыре и мясе, то обязательно закалывала волосы. Курить в магазине не разрешалось – только в комнате отдыха. Ей разрешали работать вне графика, чтобы у нее была возможность провожать меня в школу и встречать после уроков. И завтрак, и чай она готовила всегда с сигаретой: в руке, во рту, на краю пепельницы. К чаю подавала яйца, чипсы и бобы, или сосиски с пюре, или вареную в пакетике треску с картошкой и горошком; а иногда приносила с работы какую-нибудь замороженную пиццу или пирог с ветчиной и грибами – с поврежденной упаковкой либо просроченные. Однажды за чаем мама обожгла руку о дверцу плиты и уронила пиццу на пол лицом вниз.
Господи блин боже всемогущий!
Она попыталась наскрести еду обратно на тарелки, но верхний сырно-томатный слой съехал с основания, и на него налипли пыль и волосинки. В результате все это отправилось в помойку – и тарелки, и все. Мама снова выругалась, схватила тряпку, села на корточки и начала тереть кафель энергичными круговыми движениями. Они становились все медленнее и медленнее, пока наконец ее рука не замерла совсем. Когда мама подняла голову, глаза у нее были красные и опухшие, а по подбородку стекала сопля.
Популярный современный венгерский драматург — автор пьесы «Проснись и пой», сценария к известному фильму «История моей глупости» — предстает перед советскими читателями как прозаик. В книге три повести, объединенные темой театра: «Роль» — о судьбе актера в обстановке хортистского режима в Венгрии; «История моей глупости» — непритязательный на первый взгляд, но глубокий по своей сути рассказ актрисы о ее театральной карьере и семейной жизни (одноименный фильм с талантливой венгерской актрисой Евой Рутткаи в главной роли шел на советских экранах) и, наконец, «Был однажды такой театр» — автобиографическое повествование об актере, по недоразумению попавшем в лагерь для военнопленных в дни взятия Советской Армией Будапешта и организовавшем там антивоенный театр.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На самом деле, я НЕ знаю, как тебе помочь. И надо ли помогать вообще. Поэтому просто читай — посмеемся вместе. Тут нет рецептов, советов и откровений. Текст не претендует на трансформацию личности читателя. Это просто забавная повесть о человеке, которому пришлось нелегко. Стало ли ему по итогу лучше, не понял даже сам автор. Если ты нырнул в какие-нибудь эзотерические практики — читай. Если ты ни во что подобное не веришь — тем более читай. Или НЕ читай.
Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?
Анжелика живет налегке, готовая в любой момент сорваться с места и уехать. Есть только одно место на земле, где она чувствует себя как дома, – в тихом саду среди ульев и их обитателей. Здесь, обволакиваемая тихой вибраций пчелиных крыльев и ароматом цветов, она по-настоящему счастлива и свободна. Анжелика умеет общаться с пчелами на их языке и знает все их секреты. Этот дар она переняла от женщины, заменившей ей мать. Девушка может подобрать для любого человека особенный, подходящий только ему состав мёда.
В сборник "Ковчег Лит" вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького. Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой. Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс — верный… Авторы: В. Лебедева, О. Лисковая, Е. Мамонтов, И. Оснач, Е.