Пьющий время - [21]
Клеман исчез. Вскоре после полудня он ушел со свертком под мышкой, и никто не осмелился спросить, зачем ему этот сверток, куда он его несет. Элен долго, много часов подряд, писала при свечах. Мы с месье Делькуром вышли прогуляться на берег озера, но пронизывающий ветер заставил нас сразу за купальней повернуть назад. Вскоре солнце закатилось. Едва зародившееся беспокойство превратилось в мучительную тревогу, потом в уверенность. К вечеру мороз окреп до минус тридцати, дул северный ветер, мела метель, насыпая над малейшим препятствием непроходимые сугробы. Почему Клеман ушел на ту сторону? Конечно, вчера вечером, когда он вернулся в усадьбу, Элен не успела вовремя спрятать рукопись, и их взгляды встретились. Но ведь он молча обо всем догадался задолго до вчерашнего вечера, и ничьи взгляды ничего спасти не могли.
К ночи разбушевалась вьюга, отрезав усадьбу от деревни. Впрочем, это уже ничего не меняло. Нам, всем троим, пришлось сидеть у печки и ждать, надрывая сердце. Потом, когда к пяти утра ветер понемногу стих, мы смогли выйти, прихватив факелы. Каждый выбрал себе путь. Элен углубилась в лес в поисках хижины, которую они когда-то построили. Месье Делькур двигался вдоль опушки.
Я пошел по льду через озеро, поминутно оскальзываясь, падая, снова поднимаясь и продолжая идти — безнадежно, медленно и неуклюже. Огромная тяжесть тянула мое сердце вниз, ноги прирастали к беспросветно серому льду. И все же я знал, что я прав. Прошло уже много часов, теперь слишком поздно. Островок давным-давно остался позади, рассвета ждать недолго. Неровный лед непривычно сильно вибрировал под ногами. Другой берег, противоположный нашему, где стояла усадьба, казался черным и таким далеким. После ночной бури было очень тихо. Сверхъестественная сила помогала мне держаться на ногах, меня трясла лихорадка. Мне слышалась понемногу нараставшая медленная и торжественная мелодия, музыка Вагнера, рожденная тишиной и шедшая за мной издалека, от самого Монмартра…
Вот он, лежит на льду, в последний раз красиво подобрав под себя ноги в сапогах из мягкой кожи. Для этого представления на краю пропасти он снова надел свой огромный плащ и теперь покоится в красных отсветах бархата на мерзлой земле. Его руки, широко раскинутые в безупречном жесте, пляской рваных лоскутьев продолжают пантомиму смерти. Гранатовый принц, беспечно отданный серому Северу, окутанный плащом роскоши и безмолвия. Я смотрел на него, и время причиняло такую боль. Далеко за пределами холода, слов, жестов и ожидания Клеман-Флорентиец прикоснулся к тайне. Пустые глазницы синей маски засыпал снег.
Мягкий снег падает на Пале-Рояль; мокрый снег, за которым мельтешит бал конца зимы, тает, едва коснувшись земли. Это карнавал: мимо скользят маски, венецианские костюмы. Бледные Пьеро в бирюзовых, шафрановых, зеленых шелках, шуты в огромных колпаках с непомерно длинными рогами, окружающими белые маски словно бы лепестками цветов. Они подходили по одному, поначалу робко, печальными птицами в мертвом саду. Прикрытые дымкой, они медленно кружили, понемногу приближаясь торжественным шагом. Постепенно под аркадами заметался смех, поднялась шальная беготня. Некоторые сдвигали маски на лоб, чтобы обежать вокруг бассейна, на бегу захватывая пригоршни тающего снега и торопливо глотая, пока его не впитала земля у подножия черных деревьев. Возбуждение казалось притворным, жесты — дергаными. Было похоже на плохой сон: заляпанные грязью костюмы, угрюмые маски, прикрытые смехом. Карнавал грязной зимы искал забвения во лжи и праздновал отчаяние.
Мы с месье Делькуром медленно шли вдоль Орлеанской галереи. Трубочный магазин никуда не делся, и беарнские пехотинцы смирно ждут, чтобы их раскрасили. Но что толку от этой иллюзии постоянства? Ничего не осталось от счастья-печали, которым были переполнены наши сердца в конце лета. Вот уже месяц как Клеман спит под квадратом дерна в Шенавале, на берегу Уазы. Элен уложила его в землю памяти, и мы проводили Флорентийца неловким и безмолвным обрядом. Когда она закончит свою книгу… Но можно ли когда-нибудь дописать книгу детства?
Пробегающие дети бросают в нас серпантин и конфетти. Беспокойный праздник разгорается к концу дня. Мы хотели пройти через стену; в глубине стеклянного шара снег оказался теплым, а пейзаж неожиданно бесцветным. Неслышными шагами мы покидаем аркады, сады, в последний раз вместе, и на сердце у нас тяжело.
Месье Делькур, пьющий время, мой брат во взгляде, время не выпьешь, и я покинул мир, куда вы меня привели. Вы безропотно вернулись на протоптанную дорожку, ходите на работу, потекли серые будни. Вам больно смотреть на шарики, стеклянные сферы больше ничего для вас не значат, вы быстрее шагаете по прямым улицам. Надо ощущать себя занятым, серьезным, спешащим — только тогда здесь, на земле, горе проходит, чуть притупляется. Когда-нибудь вы увидите в витринах книжных лавок книги Элен, и это станет последним октаскопом…
Вернувшись в русло времени, вы оставили меня одного, и я страдал, словно бы наперекор вам, от времени, которого мне недоставало, чтобы чувствовать себя несчастным из-за нашей чудесной истории. Для того чтобы ближе стали времена года и краски, для того, чтобы участвовать в представлении, нужны смерть и настойка детства, вот я и ушел.
Французского искусствоведа и итальянскую писательницу свела в Париже картина. Знакомство продолжится в Венеции, где Антуан и Орнелла займутся разгадкой тайны фрески Тьеполо «Новый свет». Абсолютно разные по характеру, герои «Пузыря Тьеполо» ищут ответы на мучающие их вопросы, а заодно открывают для себя хрупкий мир человеческих взаимоотношений.
Учитель (теперь уже бывший) словесности из Нормандии Филипп Делерм прогремел на всю Францию в 1997 г., когда вышел его сборник мини-новелл «Первый глоток пива и прочие мелкие радости жизни». Книга получила Премию Грангузье, ежегодно вручаемую одной из писательских ассоциаций автору, который наилучшим образом восславил чисто французское умение жить в свое удовольствие. С тех пор Делерм издал еще несколько сборников рассказов и небольших повестей, и в каждом новом произведении он показывает себя достойным последователем развеселого короля Грангузье, папаши доброго Гаргантюа.Филипп Делерм неизменно верен себе и все так же старательно и смиренно собирает солнечные блики, не позволяя притупиться своему умению видеть и воскрешать крупицы радости, рассыпанные в каждом дне жизни.
Сборник рассказов Филиппа Делерма, одного из самых ярких современных писателей Франции. Автор пишет о радости бытия, о счастье узнавания мира в детстве, дает читателю возможность почувствовать прелесть мелочей жизни, воссоздает вкус, цвет, запах Франции.Стоит только взглянуть на название любой из миниатюр – и ее хочется прочитать: «Яблочный дух», «Теплый круассан на улице», «Почти что лето – можно бы поесть в саду», «Первый глоток пива`, „Лукум в арабской лавочке“, „Свитер на осень“, „Новость, услышанная в дороге“…Такие книги хорошо бы читать по страничке в день, как принимают с утра витаминку, и Филипп Делерм говорит, что вполне сознательно расфасовывал эти свои «тонизирующие пилюли»: «Я просто хотел разделить с читателем эти мелкие радости жизни, минуты незамысловатого счастья…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.