Пытка для гения - [87]

— Можно теперь я у тебя кое-что спрошу? — осторожно взглянул я на Винсента, освободившись наконец от накопившейся лжи.

— Спрашивай.

— Ты меня в чем-нибудь подозревал?

— Сам знаешь, я никогда не верил до конца, что болен туберкулезом. И мне всегда казалось, что ты против моих встреч с девушками.

— Прости.

— Мне очень не понравился твой ночной визит в магазин к Джейн. Я понял, что дело нечисто. Знаешь, сейчас, когда ты мне все рассказал, я вдруг вспомнил. Я почти уверен, что она передала мне разговор с тобой, но я так напился, что забыл об этом. Тебе повезло.

— Она была обязана молчать. Если бы я знал, что она все разболтала, то не посылал бы ей чеки.

— Неприятно, когда тебя обманывают, да?

— Винсент, брось. Я заслужил любые твои упреки, но, с другой стороны, большинство страдающих гениев по жизни были неудачниками, и их творения дошли до публики только после смерти авторов. Пусть я чудовище, зато благодаря мне ты жив и добился огромного успеха.

— Ты не давал мне радоваться.

— Да, знаю. Я отвратителен, я противен самому себе. Но моя задача — уберечь тебя, поэтому мы и колесим через всю страну.

— Почему ты уверен, что меня хотят убить?

— Прормпс не однажды намекал на это, а сейчас у него есть все основания убрать тебя. Он понял, что ты не вернешься в «Новый Ренессанс». Сделать еще больше денег на твоем имени можно, только если ты будешь мертв. В любом случае он на это рассчитывал. Беспроигрышный вариант, говорил он. Мертвую звезду гораздо легче продвинуть на рынке, а насильственная смерть — вообще подарок. Ты мгновенно станешь легендой.

— Вряд ли он нас найдет.

— Он — бывший исполнительный директор крупнейшей в мире медиа-компании, свои люди найдутся у него везде, где протянуты электрические провода. Хочешь выйти?

— Нет. Не желаю, чтобы меня продвигали на рынке.

142

Мы пересекли границу штата Оклахома и остановились перекусить в «Макдоналдсе». Стоя в очереди, я заметил позади нас подростка в футболке с надписью «Извинения принимаются», надетой поверх трикотажной фуфайки с капюшоном. Обычный прыщавый мальчишка в кроссовках «Найк».

— Вон тот молодой человек пишет песни для твоей любимой группы, — сообщил я, показывая на Винсента.

— Врешь, — сказал подросток.

— Честное слово. Его зовут Винсент Спинетти. Можешь прочесть его фамилию на вкладышах к компакт-дискам.

— Что, правда? — выдохнул парнишка.

Винсент кивнул.

— Какие именно песни ты написал?

— «Пес по имени Пафос», «Бог прижался лбом к моему стеклу», ну и другие.

— Эти — самые здоровские.

— Спасибо.

— Просто из любопытства — а чем тебе нравится эта группа? — спросил я.

— Не знаю, — озадаченно протянул подросток. — Просто потрясная команда.

Подошла наша очередь. Дождавшись заказа, мы уселись на жесткие пластиковые стулья в зале для некурящих. Я занялся рыбным филе и только тут заметил, что Моника за последние несколько часов не проронила ни слова.

— Детка, ты в порядке? — встревожился я.

— Да, — ответила она, не поднимая глаз.

— Моника, что случилось? — Видеть ее нахмуренное лицо было для меня невыносимо.

— Ты обманывал меня.

— В чем?

— Ты продолжал мучить Винсента уже после того, как пообещал мне, что прекратишь.

— Ox. — Я не сразу сообразил, что, разговаривая с Винсентом в машине, выдал и этот секрет. — Я ведь объяснял, что Прормпс загнал меня в угол.

— Понимаю. Мог бы не таиться от меня.

— Прости. Я чувствовал себя ужасно, но считал, что это единственный шанс вытащить нас с Винсентом. Пожалуйста, прости меня. — Я легонько сжал ладонь Моники.

— Я прощаю тебя, — печально сказала она.

— Милая, мне очень жаль, что так вышло. — Я встал из-за столика, подошел к Монике и обнял ее. Мы поцеловались и вернулись к еде. Глядя на нас, Винсент улыбнулся.

143

После «Макдоналдса» я заполнил бензобак на заправке «Ситго», и мы опять двинулись на восток через Оклахому.

— Винсент, скажи Харлану то, о чем говорил мне на заправке, — попросила Моника.

— Вряд ли ему интересно, — отмахнулся Винсент.

— Мне очень даже интересно, — сказал я.

— Я говорил Монике, что весь проект и особенно его секретная часть изначально были созданы на неверной основе.

— Гм… Почему ты так думаешь?

— Прежде всего «Новый Ренессанс» исходит из принципа, что искусство и развлечение — одно и то же, хотя это совсем не так.

— Согласен. Перед нами как раз и стояла задача сблизить их.

— Вам следовало бы пестовать писателей и художников, а не телесценаристов и поп-композиторов.

— Наша аудитория — широкие массы. Писатели и художники уже не имеют того влияния на массового зрителя и слушателя, что раньше, их место заняли актеры, спортсмены и рэперы. Мы посчитали, что наиболее эффективный способ поднять уровень культуры — повысить качество произведений, которые преподносят публике наши звезды.

— Ты еще говорил про неестественность методов, — напомнила Моника.

— Да. Метод, с помощью которого вы искали потенциальных гениев, слишком неестественный, — продолжал Винсент. — Моя мать наткнулась на объявление в газете, а потом меня отобрали на основе телефонного собеседования. Настоящие таланты раскрывают не так.

— Идея была не моя.

— Ну и этот ваш секретный проект или эксперимент — называй как хочешь… Сплошная нелепость. Эксперименты ставят в науке, а в ней нет ничего от искусства. Вы ставили надо мной опыты и, словно в лабораторной работе, помещали в соответствующие условия, чтобы сделать из меня гения. Искусство должно развиваться органично, оно не терпит механической обработки и управления.