Пытка для гения - [12]

— Надеюсь, ты не против, что я заглянула. Мой дружок никак не хотел убираться, так что в конце концов я послала его к черту и ушла сама.

— Все в порядке, миссис Джайпушконбутм.

— Ради Бога, зови меня Вероника. Терпеть не могу свою фамилию. Все думаю, не поменять ли.

— Почему бы и нет? Я свою поменял.

— Правда? А какая фамилия у тебя была раньше?

— Айффлердорф. Я откинул «дорф».

Она засмеялась, и мне захотелось на ней жениться.

— Моя девичья фамилия — Спинетти. Тоже не фонтан.

Ее губы находились в моем номере. Ее тело присутствовало уже не только в моем воображении.

— Ну и как тебе Винсент?

— Винсент? Потрясающий ребенок. Поразительно, насколько он развит.

— Ты тоже ему понравился. Прямо достал меня расспросами о тебе, когда ты ушел. Его нечасто увидишь таким счастливым.

— Я заметил, у него грустные глаза.

— О Господи, ты даже не представляешь, что это за наказание. Мальчишка иногда впадает в такую хандру, ужас! Просто не знаю, что делать. И главное — ни с того ни с сего. Один раз Андрэ принес мятное мороженое с шоколадной крошкой, мы разложили его детям по чашкам, так Винсент не смог есть. Мы его спрашиваем, типа, чего не ешь, а он разревелся и убежал.

— Почему?

— Потом сказал, что подумал про маньяка — того жуткого серийного убийцу из наших мест, его недавно казнили на электрическом стуле, ну, того самого, что мочил проституток, помнишь?

— Да.

— Винсент заявил, что мороженое с шоколадом было последней едой этого киллера перед казнью и что скорей всего в детстве он очень любил мороженое и мечтал лопать его каждый день на ужин, а мамаша ему типа не позволяла, поэтому бедняга попросил немножко мороженого перед смертью, ведь ему уже было все равно, даже если мать рассердится.

— Винсент очень восприимчив.

— Да уж, куксится на пустом месте. Он у меня такой, черт побери.

Вероника обвела глазами комнату.

— Эй, кажется, я тут бывала… О-о, виски! Нальешь?

Я хотел было намекнуть, что это вредно для будущего ребенка, но передумал и молча протянул ей пластиковый стаканчик.

— Послушайте, я определился и точно решил стать менеджером Винсента. Теперь мне нужно обсудить с вами еще кое-что.

Она с легкостью осушила стакан.

— Мы… в «Новом Ренессансе»… У нас есть одна мысль, которой я хотел бы с вами поделиться, — нерешительно начал я.

— Валяй.

— Может быть, это прозвучит дико, но мы относимся к нашей инновации очень серьезно.

— Поехали.

— Дело в том… Скажите, вы знакомы с утверждением, что искусство порождается страданием?

— Нет.

— Ладно, не важно. С тех пор, как возникло искусство, то есть с тех самых пор, как люди стали создавать художественные произведения, распространение получила идея, что творить — значит страдать. Художник обязательно испытывает муки, связанные с какой-либо потерей в жизни, несчастной любовью или физическим недомоганием. То есть страдание служит источником вдохновения для творца, он черпает в нем силы.

— Как Курт Кобейн?

— Именно. Я вижу, вы понимаете, какие цели преследует «Новый Ренессанс».

— Ну да, примерно, — произнесла Вероника, не отнимая от губ стакана.

— Мы считаем себя своего рода покровителями искусств, как в старые времена. Основатель академии, очень влиятельный человек с серьезными связями, имеет свою точку зрения по этому вопросу. Она не афишируется и, в нескольких словах, заключается в том… если можно так выразиться… В общем, если говорить начистоту…

— Плеснешь еще виски?

— Да, пожалуйста.

Я налил порцию Веронике и заодно себе — двойную.

17

— Мы намерены негласно влиять на жизнь вашего сына и причинять ему страдания, чтобы Винсента не оставляло вдохновение и он мог создавать великие произведения искусства.

— Ха.

— Да-да.

— И он ничего не будет знать?

— Нет, если вы ему об этом не расскажете. В тайну посвящены только вы и я, да еще несколько человек во всем мире. Для того, чтобы план сработал, должна сохраняться строгая секретность.

Вероника сделала большой глоток виски и откинула с лица волосы. Пряди рассыпались по плечам.

— Ваше мнение? — спросил я.

— Вот глупость-то. Что ты собираешься с ним делать?

— Пока не знаю. Что угодно, только бы у него всегда было вдохновение. Например, когда он станет постарше, мы позаботимся, чтобы он не встречался с девушками. В первую очередь его необходимо держать в постоянной изоляции. Одиночество — очень важный момент для работы Винсента: оно не только причиняет боль, но и обеспечивает время и атмосферу, требуемые для успешного творческого процесса. Вы следите за моей мыслью?

— Подружки ему и так ни к чему. Наоборот, окажешь услугу.

— Возможно, вы правы. Однако, возвращаясь к вашему вопросу, специфики наших действий я не знаю. Для подобных вещей нет определенного плана. Разумеется, мы не причиним Винсенту физического вреда и не станем подвергать опасности его жизнь. В основном это будут меры психологического характера. Могу гарантировать, что Винсент попадет в хорошие руки, потому что я лично буду выполнять всю грязную работу и одновременно заниматься его карьерой. Но для того, чтобы осуществить это намерение, нужна ваша помощь.

— Что мне надо делать?

— Грубо говоря, вы поможете мне обманывать Винсента. Понимаю, звучит некрасиво, однако мы полагаем, что цель оправдает средства. Винсент подарит миру много прекрасных творений и сделает счастливыми тысячи людей, а мы с вами будем немножечко его подталкивать. Кроме того, в случае вашего согласия вы будете получать ежемесячные выплаты в дополнение к процентам от всех контрактов, которые он заключит в дальнейшем.