Пыль дорог и стали звон - [54]

— Дядя не утомил вас рассказами о своей молодости? — Улыбнулась девушка, ставя бутыль на стол. — Он поговорить любит, да только сложно избавить гостей от него.

— А тебе разве не пора избавить это место от пыли? Куда ни глянь, всюду грязь! Пусть я не вижу, но я чувствую её повсюду. Так нам никогда не привлечь таких хороших покупателей, как эти господа.

— И то верно. — Перебила девушка. — Тогда не будем делать их свидетелями семейных сцен и отпустим с миром.

Оплатив ингредиенты и попрощавшись, Игнат вышел за дверь. Драма же старик окликнул, когда тот уже приближался к двери.

— Я старый человек, этельдиар. По меркам алхимиков я уже живу на свете неприлично долго. Я понимаю, что шансов на это почти нет, но если она выжила, если ты когда-нибудь встретишь её, передай это. — Карл снял с шеи невзрачный, потёртый и, очевидно, старый круглый амулет в виде паука с поджатыми лапками, сжимающими прозрачный голубой камень. — Там ещё написано на обратной стороне, по-вашему. Прочти, больше не попрошу ни о чём. Я не знаю ни вашего языка, ни письменности, а спросить за все эти годы, стыдно сказать, не довелось ни у кого.

Драм протёр пальцем обратную сторону амулета, где на гладком металле действительно была выгравирована надпись тёмноэльфийской вязью.

— Tenn no… Трудно разобрать, буквы стёрлись. — Драм прищурился, стараясь различать больше на ощупь, чем на вид. — Tenn notim'enlae, кажется так. Наверное, юго-восточное наречие, у нас пишут иначе.

— И что же это означает? — В голосе старика слышалось нетерпение.

— «До последнего вздоха». — Проговорил Драм.

— Значит, пора мне с ним расстаться. — Карл Эльдштерн говорил тихим дрожащим голосом. — Ведь мой последний вздох не за горами. Говорят, для тёмного эльфа под светом луны все дороги ведут в Пристанище. Если ты когда-нибудь окажешься там, спроси о ней. Лара, так она называла себя. Кажется, Лара Ламенмар. Она могла выжить в той бойне, и тогда ей было бы некуда идти кроме как в Лунное Пристанище. Наверное, она сейчас всё так же прекрасна, как прежде…

— Если судьба заведёт меня туда, я найду её. — Пообещал эльф и тут же обнаружил себя в крепких объятьях.

— У тебя доброе сердце, этельдиар. — Прошептал старый алхимик, хлопая его по спине. — Пусть боги будут к тебе милостивы.

Драм спрятал ценный предмет во внутренний потайной карман и покинул аптеку.

— Что ты так долго? Обменивался со стариком любезностями? Или с его племянницей? — Усмехнувшись, Игнат ткнул эльфа локтем. — Впрочем, не важно. Дело мы сделали и, так как у нас остались лишние деньги, нам не помешает от них избавиться в одном прекрасном кабачке, который, вот совпадение, находится как раз по пути.

— Но Таринор ждёт нас…

— Не будь таким занудой. Таринор никуда не денется, мы на дело на ночь глядя всё равно не пойдём, а вот расслабиться не помешает. Вдруг, это наш последний поход в кабак. — Юноша скорчил притворно скорбную гримасу.

— Хорошо, но ненадолго. Нужно ещё решить, как лучше использовать этот состав. Ты ведь надёжно его спрятал?

— Надёжнее не придумаешь. — Игнат похлопал себя по груди. — Нам сюда.

С этими словами юноша свернул в какую-то грязную подворотню, и Драму ничего не осталось, как молча последовать за ним. Эльф не стал говорить алхимику, что Лара — это самое распространённое сокращение женского имени среди любых эльфов. Умолчал он и о том, что Ламенмар, что дословно означает «Потерянный дом», — второе имя, что принимали многие этельдиар, для которых не нашлось места в обществе тёмных эльфов. Изгнанники, предатели, беженцы… Шансы отыскать ту самую Лару представлялись эльфу исчезающе малыми. Но надежда всегда умирает последней.

Глава 14

После ухода Драма и Игната Таринор всеми силами старался занять своё время чем-нибудь полезным. Он уже успел приготовить копья, собрать нехитрые припасы, узнать у заглянувшего Бьорна, у кого в той стороне можно приобрести пару овец, и наточить меч, наверное, до бритвенной остроты, как вдруг осознал, что кроме как смиренно ожидать возвращения компаньонов, делать ему больше нечего. День клонился к закату. Однако на этот случай у наёмника была старая и полезная привычка — спать в любое свободное время. Растянувшись на лежаке в углу, наёмник быстро и незаметно для себя провалился в сон.

Обычно Таринор не видел снов или забывал их сразу же после пробуждения. Но в последние ночи его мучил один и тот же образ. Образ нелепого и жуткого чудовища. Поначалу наёмник не придавал этому внимания, принимая чудище за очередной кошмар. Но с каждым разом сновидение становилось всё более ярким и полным. И теперь он осознал, что видит этот сон не впервые. На этот раз Таринор во всей красе видел диковинного Зверя. Тело его принадлежало не то волку, не то медведю — разглядеть не удавалось, его будто скрывала дымная пелена. Но куда примечательнее было то, что чудище имело аж три головы на вытянутых шеях. Одна из них словно принадлежала дракону, изрыгала пламя и клонилась к земле, словно что-то вынюхивая. Та, что с другой стороны, выглядела ужасающей пародией на человеческую голову, но походила больше на вытянутый череп, обтянутый кожей. Она выдыхала из оскалившегося рта ледяной воздух и озиралась по сторонам. Наконец, средняя голова выглядела косматой звериной мордой, напоминавшей львиную, с золотыми рогами, обагрёнными кровью. Эта голова горделиво глядела вперёд, когда чудовище вышагивало по пожухшей траве распространяя вокруг дым и смрад. Вдруг перед Зверем пробежал олень, львиная рогатая морда устремилась за ним, а вместе с ней и вся ужасающая туша чудовища. Голова череп дыхнула, превратив землю за оленем в обледенелую пустошь. Когда животное скрылось, средняя голова тут же потеряла всякий интерес к погоне и повернулась к драконьей голове. В этот момент Таринор увидел, что рога её из золотых превратились в серебряные, но кровь с них никуда не пропала. Вдруг львиная и драконья морды вцепились друг другу в шеи. С головы-черепа в этот момент слезла кожа, а изо рта донёсся смрад. Она вскинулась вверх, будто набирая побольше воздуха, после чего выдохнула жёлтое облако в сторону Таринора. Наёмник с ужасом наблюдал, как жёлтоватый туман стелится в его сторону, заставляя траву чернеть и рассыпаться…