Пыль дорог и стали звон - [50]

— Когда я должен отправляться? — Грегорион никогда не задавал вопросов касательно заданий церкви. В этот раз же приказ исходил от самого Преподобного. К тому же, инквизитор был уверен в себе, хоть это и граничило с фатализмом, и, возможно, не до конца осознавал, какую угрозу может представлять маг. Тем не менее, оспаривать приказ Преподобного смысла не имело, отказаться — получить удар по самолюбию от самого себя. А всю необходимую информацию он уже получил.

— Я даю тебе время на приведение в порядок дел и подготовку к поездке. Расходы возьмёт на себя церковь. А теперь, сын мой, ты волен идти.

Инквизитор преклонил голову в знак прощания и, развернувшись, зашагал прочь, услышав краем уха вздох Преподобного. Остаток дня он провёл за книгами и молитвами. Книги ему нужны были, чтобы получить более полное представление об Академии и магах, а молитвы — он просто привык молиться, полагая, что Трое услышат его лучше, если он чаще будет это делать. Он просил милосердного Холара смирить его дух, проявить к нему милость и простить всех тех, кого он когда-либо осудил. Молил Сильмарета-заступника, дабы тот указал верный путь ему и всем тем, кто ошибётся, встав у него на пути. И, наконец, обращался к Тормиру-судие, прося справедливого суда и сурового наказания для всех отступников и врагов рода людского, коих сокрушит его инквизиторский молот…

Следующим утром Грегорион Нокс посетил арсенал. Так именовалась пристройка близ храма, где инквизиторы могли получить оружие, в том числе такое как осиновые колья против вампиров или серебряные клинки от мертвецов. Также здесь выдавались склянки со святой водой, но в её чудодейственные свойства инквизитор не верил. К тому же, возни с ними было больше, чем пользы. Гораздо действеннее было использовать молот. Грегорион имел собственный молот, хранившийся в отдельном углу арсенала и принадлежавший только ему. Обычно служители инквизиции не придавали большого значения оружию, но Грегорион лелеял свой молот и, кажется, по настоящему любил его. Об этом говорило и то, что он, вопреки обыкновению служителей инквизиции, дал оружию имя. Броннхильд, так Нокс назвал оружие, в честь короля Броннхильда Святого, правившего несколько сотен лет назад. По легенде, он изгнал с земель Энгаты всех вампиров, сокрушив их вожака. Однако, о том факте, что в последующие века кровососы хоть и редко, но всё же встречались, инквизитор старался не вспоминать. Доспехов служителям церкви не полагалось, но Грегорион всё же присмотрел себе кольчужный нагрудник с вкраплениями серебряных колец. Остальная одежда у него была собственной, включая тяжёлые сапоги с окованой подошвой, в которых ходить мог, наверное, только сам инквизитор. И не столько из-за тяжести, сколько из-за внушительного размера его ноги. Широкополая шляпа, скрывавшая его всегда коротко стриженые волосы цвета шерсти бурого медведя и дорожный плащ должным образом довершали его образ.

— Собираешься на очередное самоубийственное задание? — Со спины донёсся женский голос. Инквизитор обернулся. На самом деле он давно услышал шаги, даже понял, кому они принадлежат, и ждал, пока она заговорит. Это была молодая девушка в серебристом платье служительницы, скрадывавшем фигуру и полностью скрывавшем голову, кроме лица. Однако ему было известно, что волосы у неё цвета красного вина. И веснушки на её лице играли подобно солнечным зайчикам, когда она улыбалась.

— Преподобный отправляет в Вальмору. — Пробасил Грегорион. — Обычная работа.

— На обычную работу ты берёшь молот и уходишь, не бросив ни слова. Я прекрасно это помню. С тех пор, как меня сделали хранительницей арсенала. — Карие глаза девушки пронзительно глядели прямо на него.

Инквизитор поднялся с колен и сделался в полтора раза выше девушки, но она и не думала отступать.

— Мы ведь видимся, не так ли, Марта?

— Но мне хочется видеть тебя чаще. И быть рядом. — Девушка смягчила выражение лица и положила руку на грудь инквизитора. — Мне снился плохой сон.

— Плохие сны — всего лишь сны. — Он накрыл кисть девушки своей огромной в сравнении с её ладонью и его словно вырубленные из камня губы сложились в подобие улыбки.

— Редко вижу твою улыбку. И каждый раз, провожая тебя, боюсь не увидеть её вновь. Помнишь ту заброшенную деревню?

— Культ Адского Хлада. Поклонение Глацию, повелителю Коцитоса, восьмого круга…

— Я не о том, Грег. — Из всего окружения только от Марты Грегориону было приятно слышать сокращение своего имени. Остальные если так и говорили, то только в шутливо-пренебрежительной форме, пересказывая друг другу набившие оскомину байки о нём. — Тебя в тот раз чуть не убили. Когда ты вернулся, ран было столько, что хватило бы, чтобы прикончить двоих.

— Но я жив.

— Но ты не железный, Грег! — Она прижалась к широкой груди инквизитора, и он приобнял её рукой. — Я каждый раз воздаю молитвы и не отхожу от алтаря, покуда ты не вернёшься. Ты очень дорог мне.

— Ты мне тоже. Но к чему это? — Гулкий бас инквизитора наполнял маленькую комнату.

— Просто будь осторожен. Это… очень далеко.

— Далеко для людей, не для богов. Их милость нигде не оставит праведного.