Пыль дорог и стали звон - [48]

— Очень увлекательно, но, судя по всему, наш случай — настоящий дракон. Конечно, новость о появлении живого дракона здесь звучит дико, но, по крайней мере, они жили здесь когда-то, а слепых подземных червяков здесь отродясь никто не видел. — Решительно сказал Таринор и добавил. — Но насчёт копья — сказано правильно. Уверен, что все эти драконоборцы сражали их именно копьями. И, полагаю, не в одиночку. А все эти красивые истории — сказки для потомков.

— Вспомнил! — Вмешался Игнат. — Слышал я историю одну. К нам в трактир тогда рыцарь заглянул. Пил весь вечер, а под конец решил посвятить своего оруженосца в рыцари и случайно отрезал ему ухо мечом. Но речь не о том. Когда он ещё мог внятно говорить, он рассказывал истории, видимо, из свершений его ордена. Или не его… В общем, там был какой-то парень, сразивший дракона копьём верхом на коне. Вот только, дракон этих стараний не оценил и перед смертью своим пламенем запёк рыцаря заживо прямо в доспехах.

— Слышал я эту историю. — Зевнул Таринор. — Кажется, зверь подавился лошадью, попытавшись проглотить её целиком. Да и быть поджаренными для нас — не лучшая участь, если собираемся воспользоваться заработанным. Итак, что мы имеем. Копьё — да, доспехи — нет. Лошадей скармливать, конечно, жалко, но пусть лучше дракон подавится лошадью, чем мной. Эта тварь, должно быть, плюётся огнём. Игнат, ты с этой стихией знаком лучше. Что скажешь?

— Ну, драконье пламя — особая субстанция, имеющая крайне высокий коэффициент деструктивности… — Игнат многозначительно поднял вверх палец, старательно выговаривая слова.

— У меня сейчас голова лопнет. — Прервал его наёмник. Не цитируй книгочеев Академии, скажи человеческим языком.

— Хорошо. — Добродушно, но с ноткой обиды в голосе ответил маг. — Штука в том, что огонь этот не такой, как от свечи или костра. Изучить его мало кому довелось, а потому он оброс кучей суеверий. Дескать, погасить его можно только водой, выпаренной из крови девственницы, а горит он так жарко, что способен плавить хоть адский камень.

— Ну, допустим, гномы тоже хвалятся, будто есть у них печи, где всё, что хочешь расплавить можно. Кстати, они называют их драконьими горнами. Мне больше интересно, сможешь ли ты совладать с этим огнём?

— А мне почём знать? — Игнат вскинул рыжие брови. — Никогда с ним дела не имел. А если он действительно так отличается от обычного, могу и не справиться. Слышал, что некоторым магам огня, из тех, кому повезло встретить живого дракона, удавалось управлять пламенем, но недолго, да и к тому же они часто лишались конечностей в процессе.

— Вот уж завидное везение. — Пробормотал наёмник. — Значит, надо как-то заткнуть тварюге пасть.

— Или лишить возможности дышать огнём. — Раздался голос Драма. Он указывал пальцем на страницу книги, покоившейся на его коленях. — Здесь написано об этом.

Игнат и Таринор переглянулись, но не сказали ни слова. Лишь выжидающе глядели на эльфа.

— Здесь сложный язык. Я, кажется, понял общий смысл, но мог упустить детали. Вот. — Драм поднялся и отдал наёмнику «Анатомику».

— Будучи голодным, дракон употребляет желчь свою и газы на испускание огня. Насытившись же, оный теряет к огнедыханию всякую способность и желание. — Медленно прочитал вслух наёмник. — Нам нужно его накормить. Думаю, овцы ему будет достаточно. Разыщем и купим у крестьян…

— А крылья? — Вдруг вскрикнул Игнат, приподнявшись на табуретке. — А если он летающий? Что тогда?

У Таринора дёрнулся правый глаз. К горлу подкатил комок.

— Не думал об этом. — Рассеянно проговорил он, но тут же нашёлся. — Но в пещере ему летать негде. К тому же, даже хищные птицы не летают с полным животом. Полагаю, дракон не отличается от них в этом отношении.

На самом деле наёмник знал о повадках хищных птиц не больше, чем о повадках огнедышащих ящеров. Засыпал в ту ночь он скверно. Ему случалось охотиться на крупную дичь. Как-то раз даже на гигантского вепря-людоеда, наводившего ужас на окрестные деревни. Но тот вепрь при всей его свирепости и размере не летал и не плевался огнём. Наёмник подумал, что есть в Аталоре места, где драконы и ныне водятся в больших количествах. Интересно, как там живут люди? И живут ли они там? Должно быть, у них нет времени, чтобы тратить его на междоусобные войны. Впрочем, люди везде одинаковы, независимо от языка и цвета кожи… Эти мысли были невесёлыми, но, во всяком случае, не маячили в голове, как раздумья о драконе. Наёмник решил, что размышляя о мире и людях, он быстрее заснёт, но сон так и не приходил. Тогда он принялся думать о выпивке и женщинах. И в этот раз не прогадал…

Глава 12

Инквизитор Грегорион Нокс вышагивал по сводчатому безлюдному коридору Великого Храма Троих в Энгатаре. Гулкие шаги окованных сапогов отдавались эхом в древних залах, которые помнили времена ещё до прихода имперцев. Здесь устраивались молебны перед великими битвами, заключались династические браки правящих семей и нарекались дети, позже прослывшие мудрыми правителями или жестокими тиранами. Цветной свет, проникавшего через витражи полуденного солнца, падал на строгое лицо инквизитора, окрашивая его в разные цвета, но, увидь его кто-то в такой момент, едва ли это зрелище показалось бы ему забавным. Инквизитор был на голову выше ростом любого из своих коллег, а шириной нескладной фигуры со спины напоминал медведя, так что костюм ему приходилось шить на заказ. О нём говорили, что тяжёлые грубые черты его лица высечены из камня. Некоторые утверждали, будто видели инквизитора улыбающимся, но никто из них не говорил правды. Глаза Грегориона были серого стального оттенка и всегда глядели прямо. Поговаривали даже, что инквизитор просто не умеет отводить взгляд, а его прямота и немногословность в общении и вовсе стала притчей во языцех. Впрочем, таким он был не всегда, хоть об этом знали единицы.