Пыль дорог и стали звон - [42]

— Алле а дьябле! — Раздался знакомый голос капитана Жана Тревиля де Болье.

Заслонив собой мага, он упирался в пасть чудища мечом. Тварь вопреки ожиданиям не отпрянула, а напротив, стремилась захлопнуть челюсти вопреки боли.

— Скорее, Маркос! Надолго я его не задержу! — Голос капитана превратился в надсадный хрип.

Маг понимал, что действовать нужно быстро и направил огненный поток, несравнимо более слабый, чем прежде, в глаз чудища. Раздалось шипение, а воздух наполнился вонью палёной плоти. Змей резко отпрянул, выдернув из рук неральца меч, и замотал головой.

— Не ожидал увидеть вас здесь. — Сказал Маркус, раздувая пламенное облако в руках.

— Капитан покидает судно последним, мон ами, и, поскольку вы всё ещё здесь, я не мог поступить иначе… Берегитесь!

Волшебник не заметил, как змей, избавившись от застрявшего в пасти меча, бросился в его сторону. Доли секунды хватило, чтобы Жан оттолкнул его, сбив с ног, и принял удар чудовищной пасти на себя. Подняв голову маг увидел, как капитан, чьё лицо искажала гримаса отчаяния и боли, из последних сил борется с частоколом тонких острых зубов, обагрённых кровью из его рук. И в этот момент в душе огненного мага проснулась ярость. Та самая разрушительная ярость, что заклинатели этой разрушительной стихии так стремятся обуздать. Всё его тело приобрело необычайную лёгкость, маг ощущал чистую мощь огненной стихии, струящуюся сквозь его тело. Одним прыжком он оказался возле обожжённого глаза чудища. Змей сомкнул свою пасть, с отвратительным хрустом прекратив мучения храброго капитана, и в этот момент маг вцепился в его чешуйчатую кожу, направив всю свою ненависть и ярость пламени через свои руки. Чешуя обуглилась сразу, чуть позже из ноздрей чудовища повалил дым, но оно лишь судорожно извивалось шеей, не в силах освободиться от хватки крошечного человека, ставшего проводником стихии в этом мире. С шипением из пасти змея вырывались искры и дым, на шее проступили красные огненные прожилки, в некоторых местах загорелась чешуя. Внезапно с невероятным усилием змей отпрянул от мага для последней самоубийственной атаки. Но его выпад был встречен мощнейшим потоком раскалённого добела огня. Когда голова змея уже походила на череп, обтянутый лопнувшей кожей, а из выгоревших глазниц вырывались языки пламени, всё было кончено. Рухнув перед пламенеющим телом Маркуса, чудище сползло в разлом палубы, увлекаемое тяжестью собственного тела.

Огненная мощь ушла так же внезапно, как появилась, и маг ощутил щекочущее чувство слабости, в мгновение заполнившее всё тело. Ноги, ставшие ватными, были больше не в силах держать его тело. Волшебник успел заметить, как палуба раскалывается напополам, как неумолимо кренится пол под ним. Рухнув на скользкое дерево, он почувствовал, как сознание медленно его покидает. Вскоре он, из последних сил держась за какой-то кусок дерева, уже ощущал ледяные объятия моря, беспощадно окутывающие его. В последних попытках сохранить остатки сознания он выплёвывал холодную солёную воду, раз за разом заполнявшую его рот. Маг уже был готов погрузиться во тьму вод, но почти смирившись с участью, он почувствовал, как что-то тянет его наверх. Ощутив под собой твёрдую поверхность, он с трудом раскрыл глаза и увидел знакомое лицо.

— Тиберий… — Успел проговорить маг холодными губами, прежде чем сознание покинуло его.

Глава 10

— Чёрт побери… — Бьорн почесал затылок. — Ваша история звучит как одна из тех, что рассказывают у костра деревенские дети, чтобы пощекотать себе нервы. Услышь я такое от одного из своих людей, я б отправил его в отпуск, чтоб мозги на место встали. Но Игнату я верю. Но лучше, если вы будете держать язык за зубами насчёт этого случая. Случается, что трактиры горят, такое бывает, никто не удивится. Но упоминать, что в этом замешана магия и демоны, право же, не стоит. Что до ночлега… — Начальник стражи огляделся и, убедившись, что в комнате нет посторонних, продолжил. — Я могу поселить парня здесь на время, чтобы он мог найти себе место в городе. Возможно, у какого-нибудь учёного, коих здесь хватает или ещё куда. Только не вздумай показывать те же фокусы, что в трактире Берта, здесь лучше не привлекать внимания таким образом. Город большой, мало ли что. Что же до вас, тут помочь не могу. Допустим, Таринор не пропадёт. Говорю так, потому как знаю, что этот пройдоха вообще нигде не пропадёт. Но что до тебя, остроухий… Эльфов здесь не привечают. Особенно вашего бледнокожего брата. Конечно, законов о повешении каждого тёмного не существует, всё-таки, мы не на юге. Но ничто не помешает кому угодно прирезать тебя в тёмной подворотне или проломить голову камнем просто потому что ты тёмный эльф. И даже стража закроет на это глаза. А если тебе вздумается постоять за себя, то точно отправишься на виселицу, если, конечно, тебя тотчас же не поднимут на копья стражники. Даже если будет суд, судья примет решение в пользу людей, какими бы подонками они ни были.

— Какое восхитительное лицемерие. — Проговорил Драм.

— Таков уж мир людей. К тому же, уж не обижайся, но зачастую это справедливо. Твои сородичи редко выбираются к нам иначе как с целью пустить кому-нибудь кровь. Так что доказать, что «ты не такой», ты просто не успеешь.