Пятое время года - [113]
Ухаживал Андрюшка так красиво! Без всяких там задних мыслей, как большинство этих паразитов мужиков. Первая любовь! На день рождения таскал охапки красных гвоздик, водил в кафе, по ресторанам. Бар тогда еще открылся в гостинице «Мир» — тихая музыка, европейский полумрак, офигительные по совковым временам коктейли. Симпатичный Андрюха в фирменном свитере и потрясных джинсах «Леви Страус». Чем не жизнь? А не желаешь, Женечка, в бар, давай дома музыку послушаем. Кадровичка тоже вроде неплохо к ней относилась. Угощала заморским дефицитом и не выступала, когда сыночек с подругой запирались у него в комнате. Правда, при кадровичке у них с Андрюхой никогда ничего не было — невинная девушка не пошла бы на такой гнусный разврат. На югославском бархатном диване они всего лишь балдели от контрабандной музыки: папахен-контрразведчик притаскивал из-за бугра классные пластинки — Том Джонс, Фрэнк Синатра, Элла Фицджеральд. Или битлов по магу слушали, Высоцкого. Попивали джин, который Андрюшка потихоньку тырил из отцовского бара, и курили «Мальборо». Андрюха, естественно, лез целоваться, но она только хохотала и прикалывалась над ним. Кадр, между нами, был тупой, как сибирский валенок! Даже в шахматы играть не умел, а подруга к тому времени уже стала кандидатом в мастера по этому виду настольного спорта. Фиг его знает, как он учился в своем МГИМО! Хорошо, если за всю жизнь парень прочел полторы книжки. Не знал, кто такой Трифонов! О Маркесе или Фолкнере слыхом не слыхивал! В общем, от Андрюшкиных «познаний» можно было выпасть в густой осадок. Полный пномпень!.. Но, с другой-то стороны, может, и правильно делал, что не грузил башку всякой мешпухой? На хрена теперь кому нужен этот Фолкнер!
Ближе к лету кадровичка смылась. Рванула мадам в Трускавец здоровье поправлять. Папаша упылил шпионить куда-то в Южную Америку, и молодежь, естественно, расслабилась. Не утерпела. С битлов переключилась на секс. Возня с Андрюшкой не произвела особого впечатления — оба дурачки были неопытные, — а парень завелся с пол-оборота: давай поженимся!
— Ты чего, Андрюх, с ума сошел?.. Ладно, ладно, не обижайся, я подумаю.
Казалось: да ну! Еще вся жизнь впереди! А оно вон как вышло: раз-два, и ни фига! — жизнь позади. Если б знать…
Все так, да не так. От Судьбы ведь все равно никуда не смоешься. Если уж она, зараза, наметила засадить тебя в бакалейную палатку, значица, там и будешь сидеть!
На досуге частенько вспоминается один проклятый мартовский денек. Судьбоносный. Ведь могла же она тогда не встретить Борьку в метро? Получила бы стипуху и сразу рванула домой, а не моталась бы из ГУМа в ЦУМ и Пассаж в поисках французских духов. Даже если бы, выпендрежница, не распечатала «Клима» прямо у прилавка и сэкономила всего несколько минут, вся жизнь пошла бы по другому либретто, и теперь, глядишь, самая клевая чувиха во всей Москве и ближнем Подмосковье любовалась бы пейзажем куда получше, чем поганый рыночный ряд со снующими в поисках чего бы урвать на халяву полоумными старухами.
Надоели они все до чертовой матери! Пора избушку на клюшку и нах хаузе геен! Сумку в зубы — и на автобус!
На автобусной остановке с перебитыми темпераментной молодежью стеклами и продуваемой всеми ветрами, она водрузила сумку со жратвой на лавочку и попрыгала малость, чтобы согреться. Не то ведь и околеешь на фиг!.. Вон, вроде показался, родной.
Углядев местечко, сориентировалась по-быстрому и, пока пенсионерка варежку разинула, — хлоп! — к окошечку. Теперь можно было и повспоминать полчасика — о днях, безвозвратно ушедших, о девушках, счастье нашедших…
Какая, к черту, Судьба? Скучно было с Андрюшкой до хруста в челюстях, вот в чем фишка. Несмотря на всю его упакованность. А с Борькой — классно!
— Джейн, спасай! — басил Бориска вечерком в телефон. — У меня кризис жанра! Придумай мне какую-нибудь крестьянскую фамилию. Ваяю очерк для своего «Красного» на колхозно-навозную тему. Про тружеников полей и огородов.
— Овсов…Скотинин… Сухово-Кобылин.
— Кончай, Женевьева! Тебе все хаханьки, а тут, чувиха, дело «Нобелевкой» пахнет!
— Ну, я не знаю… Огурцов, Капустин, Редькин…
— Помасштабней давай!
— Тогда Овощеводов.
— Гениально, Джейн!
Никакие фамилии Борьке были не нужны, просто он искал повод поприкалываться. Жизнерадостный был чувак, не соскучишься, а уж с Розой — вообще атас! Нахохоталась с ними девушка на всю оставшуюся жизнь!
Выходила замуж вроде как за Борьку, а оказалось — за Розу Соломонну. Пока жили вдвоем на Обуха, все еще было ничего. Таскался Бориска к своей ненаглядной «мамочке» по пять раз в неделю, ну и фиг с ним! Беременная чувиха кофейку рванет, две затяжечки сделает, «Иностранку» в руки и — хлоп! — на Цилину дихлофосную тахту. Кайф! К тому времени уже чуток принюхалась. Притерпелась. А как родился Илюшка и перебрались на Преображенку — все, туши свет, сливай воду! Тортила — тут как тут! Каждый день припералась мозги вынимать. Так посмотришь — вроде с приличным прибабахом тетка, а на самом деле — хитрая, зараза!
— Ой, Боря, сынок, чтой-то у твоёй бедной мамы голова сильно кружи'тся! Спроси у Жени, уже можно Роза Соломоновна останется сегодня переночевать?
Проза Ксении Велембовской полюбилась читателю после романа «Пятое время года», в котором рассказывалось о судьбах четырех женщин из большой московской семьи. В новом романе «Дама с биографией» писательница подтверждает: «мысль семейная» дорога ей, «дочки-матери» — главная ее тема.Люся, главная героиня романа, — само терпение: взрослая и успешная дочь — домашний тиран, старая мать — со своими «устоями», а еще барыня сватья и выпивоха зять… Случайное знакомство меняет взгляд героини на мир и сулит весьма радужные перспективы.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.