Пятое время года - [112]
— Кто нашых дэвушек обыжаэт?
Как тут было не повести плечиком, не блеснуть глазками? Блеснула и давай объяснять, что не могла ошибиться.
— А, это ты? Знаю, знаю, мне ребята гаварыл, что ты харашо считат умэеш! — Взял из руки полтинник, отдал шакалу и скомандовал: — Давай самый балшой!
— Спасибо! Что вы к нам редко заходите, Али Мухаммедович? — Спросила, конечно, чисто из благодарности, не вкладывая никакого особого смысла.
Приперся в тот же день! А в палатке и так повернуться негде от мешков с сахаром — сезон. Ну и… то бедром кадр прижмется, то вроде как приобнимет, сам пошучивает, а глазки, ох, как посверкивают! Она уж и позабыла, как это бывает, когда мужик с тобой заигрывает, и сама развеселилась — почувствовала себя молодухой.
Вечером дождь лупил сумасшедший, только успевай уворачиваться от машин — окатят, сволочи, с ног до головы. Вот и прыгала, как коза, на автобусной остановке.
— Ха-ха-ха!.. Садыс! Падвэзу!
— Ой, спасибо!
Еле забралась со своим арбузом, сумкой и мокрым зонтиком в раздолбанный синий джигитской «жигуль». Сумку и зонтик под ноги запихала, арбузище — на колени. Обняла двумя руками, чтоб не шмякнулся, да так и ехала с арбузом, как беременная с пузом! Смех!.. А джигит на каждом светофоре то положит горячую, шаловливую ручонку на голое колено — юбка узкая, задралась, зараза, с арбузом особо не поправишь, — то привалится, но вроде как не специально, а так, с разговором. Доставил до подъезда, однако отпускать, видно, не собирался — дверцу у него заело с правой стороны! Ну, и воспользовался кадр случаем.
Смешно было жутко — арбуз того и гляди грохнется, с зонтика вода в туфлю льется. Хорошо еще дождь хлестал — соседи не застукают, как Женька с девятого этажа с мужиком в машине целуется. Мухаммедыч что-то совсем раздухарился: расстегнул пуговицы на своей рубашонке, за руку ухватил и прижал к кудрявой груди:
— Сматры, как стучыт!
Сердце у мужика, и правда, колотилось по-бешеному. Хитро заулыбался, паразит, и руку все ниже, ниже… Но мы тоже не первый год замужем! Хоть слегка и прибалдела, вовремя сообразила, что пора сматываться.
— Испугалса?.. Ха-ха-ха!.. Нэ бойса! Нэ кусаюс!
Кадр стал шептать на ухо всякие приятные словечки со своим эротичным кавказским акцентом, усами шевелить, нежно ерошить волосы, целовать в шею. Можно подумать, не сорокашестилетний матерый джигит, а влюбленный мальчишка! На эти нежности и купилась идиотка.
— Давай у тебэ кофэ папьем?
Попили. Как говорится, от дебюта до эндшпиля — ровно десять секунд! Думала, мужик — ого-го! — а выяснилось, совсем не по этому делу. Бабы у них там, в южных широтах, что ль, не особо требовательные? Вот, мужик себя и не утруждает — по-быстрому, по-рабоче-крестьянски, без полета фантазии. Как сказал бы Борька, старым казачьим способом. А самой тоже вроде неудобно было свою компетентность демонстрировать, сильно активничать. Старая баба уже, не пионерка…
Короче, пролетела девушка мимо кассы! Но изобразила, что в полном кайфе, — чтоб мужик не рефлексировал. Жалко что ли? Мухаммедыч, видать, за всю свою жизнь не слыхивал столько чувственных бабских воплей и стонов, как за те десять секунд. Прямо очумел от собственной неотразимости: «Хочеш, еще кофэ папьем?» — а сам взмыленный, будто вагон шпал разгрузил. Смех! Пришлось приврать по доброте душевной:
— Ой, нет, сейчас племянница приедет! Неудобно.
— Завтра прыду. Харашо? Буду любит тебэ всу ноч. Пока петух нэ закричыт… ха-ха-ха!.. Люблу гарачый жэнщын!.. Ты сладкий, как мёод… груд маленкий, твердый, как у дэвчонка… Завтра прыду, всу ноч твой груд целават буду…
И зачастил, родной! Целоваться. Но и от мужской усатой ласки тоже можно затащиться неслабо! Этого у Алика не отнимешь. Такой ласковый бывает, змей. Когда в настроении. Если днем напарит коллег по мелкому бизнесу «кусков» на пять. Короче, она его за ласки полюбила, а он ее — из состраданья к ним!.. А чего? Без вариантов. Втюрилась девушка по самые уши! И не больно-то удивилась. Натура такая поганая — влюбчивая. До потери пульса! Правда, обычно ненадолго, а тут что-то уж зашкалило! На восьмой месяц перевалило, а страсть, зараза, все еще бурлит в крови.
По-честному, выбирать-то особо не из кого. Это раньше мужики вокруг толклись, как табун на водопое, а нынче узок круг этих революционеров: джигит и инвалид Крышкин с первого этажа. Этот кадр с утра глаза зальет и давай орать из окна: «Эй, Женька! Были б у меня ноги, я б тебя щас догнал!» И такие рожи строит, сдохнуть можно! Как говорится, без рук без ног на бабу скок. Алконавт проклятый!
Эх, где они теперь, те мальчики, которые нас когда-то любили? И какие мальчики! Стон! Вовик Чумаков, Смирнов, Сашка Быстров. Не говоря уж об Андрюшке. Почему она, идиотка, не вышла за Андрюху замуж? Жил парень в генеральском доме, потолки три двадцать, семья перспективная: папашка — полковник КГБ, мамашка — начальник отдела кадров какого-то закрытого института. Тоже, небось, мадам была с погонами. С этими ребятами надо дружить! С ними не пропадешь — и при плохой погоде под зонтиком окажешься. Сами-то гэбисты, может, уже давно копыта откинули, но единственному сыночку наверняка обеспечили крепкие тылы. У этих по-другому не бывает. Каста! Там своих в обиду не дадут.
Проза Ксении Велембовской полюбилась читателю после романа «Пятое время года», в котором рассказывалось о судьбах четырех женщин из большой московской семьи. В новом романе «Дама с биографией» писательница подтверждает: «мысль семейная» дорога ей, «дочки-матери» — главная ее тема.Люся, главная героиня романа, — само терпение: взрослая и успешная дочь — домашний тиран, старая мать — со своими «устоями», а еще барыня сватья и выпивоха зять… Случайное знакомство меняет взгляд героини на мир и сулит весьма радужные перспективы.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.